Виталий Гладкий - Подвеска пирата

Время от времени Карстен Роде оборачивался, и тогда на его молодом, но уже изрядно обветренном лице морского скитальца появлялась довольная улыбка. Позади в кильватер шли семь пузатых торговых посудин, нагруженных под завязку. И все они принадлежали ему! Капитан чувствовал себя по меньшей мере адмиралом с таким флотом.

Ранним утром — еще и петухи не пели — он покинул Ругодив, как московиты называли Нарву, и теперь держал курс на Копенгаген, где намеревался с большой выгодой продать товары, закупленные у русских: кожу, хлеб, сало, меха и пеньку. Карстен Роде с благодарностью вспоминал бывалого моряка и торговца Ханса Берге. Тот дал ему добрый совет, куда вложить капитал, нажитый на каперской [15] Капер, корсар — частные лица, которые с разрешения верховной власти воюющего государства снаряжали за свой счет судно с целью захватывать купеческие корабли неприятеля, а иногда и нейтральных держав (нем.). службе у датского короля Фридриха II. Капитан даже представить не мог, что медь, олово и порох в Московии так дорого ценятся. За этот товар он выручил гораздо больше, чем предполагал. Если Фортуна, эта капризная, своенравная девка, ему не изменит, то вскоре он, голштинец [16] Голштинец — житель датского герцогства Голштинии (Голштейна), расположенного на севере Германии. Карстен Роде, сын разорившегося бауэра [17] Бауэр — фермер (нем.). , станет вровень с самыми известными представителями старых купеческих фамилий.

— Капитан! Не пора ли нам потешить старину Бахуса? — раздался рядом веселый голос.

Карстен Роде покосился на подошедшего штурмана Ганса Дитрихсена и отрицательно покрутил головой.

— Тебя что-то тревожит? — спросил штурман.

— Да. Польские каперы. Это их места. Впереди остров Даго. Хорошо бы проскочить его, пока над морем висит туман...

— Пусть помогут нам святой Николай и матушка Бригитта... — Ганс перекрестился.

«Давно ли ты, дружище, стал таким набожным?», — хотел было подколоть друга и земляка Карстен Роде, но сдержался. Ганс Дитрихсен тоже был капером и отличался большой храбростью в абордажных боях. Вместе они пустили на дно много шведских и польских посудин, и кутласс [18] Кутласс — главное холодное оружие пиратов — короткий, заостренный с одной стороны меч. Внешне напоминал саблю, но был короче и массивнее. Ганса никогда не оставался чистым.

Балтийское море в те времена являло собой арену ожесточенной борьбы нескольких держав, бившихся за установление своего контроля на торговых путях, связывающих балтийские порты. Польские, литовские и шведские корсары перехватывали датские и ганзейские [19] Ганза — союз немецких свободных городов в XIV—XVII вв. в Северной Европе. В него входили города Германской империи, либо города, населенные немецкими гражданами (бюргерами), имеющие автономное городское управление и собственные законы. В ганзейских городах существовали представительства и филиалы Ганзы (конторы), купеческие суда, шедшие в Ругодив и другие города, принадлежавшие русской короне. Одни только копенгагенские купцы понесли от морского разбоя убытку больше чем на 100 тысяч талеров [20] Талер — большая серебряная монета, эквивалент золотого гульдена (см. с. 43), которую начал чеканить в 1484г. эрцгерцог Тироля Сигизмунд. Талер делился на крейцеры в Австрии и Юж. Германии; в Сев. Германии он делился на гроши. Количество серебра в талере примерно 27 г. . В ответ на это их король Фридрих II снарядил свою флотилию каперов. И понеслась потеха, в которой Карстен Роде принимал живейшее участие.

Он появился на свет в северной Германии, в крестьянской республике Дитмаршен. Это «государство» просуществовало довольно долго — с 1227 по 1559 год. Официально крестьяне подчинялись лишь епископу Бремена, но подчинение это было скорее формальным. Реально бременские прелаты довольствовались подарками на Рождество и в политику не лезли. Республика состояла из двух десятков округов, по числу церковных общин. Каждая община управлялась советом из 12 крупных землевладельцев, общее руководство осуществлял «Совет сорока восьми».

Дитмаршенцы были очень зажиточными. Их дома — добротные, большие, с крутыми соломенными крышами, обширными стойлами для лошадей и коровниками, наполненные тяжелыми сундуками с добром, резными шкафами и витражами цветного венецианского стекла в оконных рамах, — совсем не были похожи на убогие лачуги других провинций.

Естественно, находились и те, кто хотел бы прибрать крестьянскую вольницу к своим рукам. Как правило, в этой роли выступали датские короли и союзные им герцоги германских земель Шлезвига и Голштейна. В течение XIV—XVI веков таких попыток было несколько, и все они окончились печально для нападавших. Кульминации эта борьба достигла в феврале 1500 года в знаменитой битве при Хеммингштедте.

Датский король собрал довольно значительную по тем временам силу, легендарную «Черную гвардию» — элитное подразделение ландскнехтов численностью в четыре тысячи человек. За ней следовало ополчение и рыцарская конница, в которую собрались представители практически всех благородных семейств Дании и Голштинии. Была даже артиллерия (где-то в обозе; какой же рыцарь станет в бою вместо дедовского меча полагаться на эти новомодные штучки?).

Но крестьяне оказались далеко не беззащитны. Их ополчение почти не уступило численности королевской армии. И снаряжение было не хуже, чем у ландскнехтов. А главное, чуждые предрассудков бауэры не пожалели денег на огнестрельное оружие, особенно пушки. Открыв в нужных местах шлюзы и поставив запруды на реках, они превратили всю местность в непроходимое болото. Армия короля была вынуждена двигаться по единственной удобной дороге — гребню дамбы. Так они и шли — почти десятикилометровой растянутой колонной, пока у деревни Хеммингштедт не уперлись в баррикаду.

Пушки на баррикаде открыли губительный огонь вдоль насыпи, поражая застопорившуюся пехоту. Рыцари попытались обойти препятствие, но завязли в тине. В это время бравые крестьянские парни — в их числе был и дед Карстена Роде — скинули кирасы и тяжелые каски и, используя алебарды в качестве шестов для прыжков через канавы, преодолели заболоченный участок, напав сзади на обоз, где находились и датские пушки. В течение трех часов армия датчан была полностью уничтожена.

Редко простым поселянам удавалось устроить такую знатную трепку рыцарскому войску. Однако главное то, что сражение при Хеммингштедте очень ослабило Данию: затрещала по швам вся скандинавская уния и двадцать лет спустя о своей независимости заявили шведы. Пример Дитмаршена оказался заразительным.