Дмитрий Агалаков - Полет орлицы

— Жанна! — выкрикивал д’Олон, отбиваясь от напиравших бургундцев. — Пора уходить!

— Уходи, Жанна! — кричал Франсуа де Ковальон, сражавшийся рядом.

— Нет! — яростно отвечала она. — Я не уйду! Не уйду!

Но течение, становившееся все сильнее, само несло их к крепости моста — к мосточку через ров, окружавший предмостную крепость с суши, к раскрытым воротам. Бой уже шел в десяти шагах от крепости и открытых ворот. Некоторые солдаты не могли удержаться на мосту и срывались в ров. Среди простых пехотинцев-наемников, сражавшихся за звонкую монету, была паника. Если бургундцы и не пытались проникнуть в крепость, то лишь потому, что никто не давал приказа идти на штурм — атака предмостной крепости оказалась стихийной! Тем более, что основная масса бургундцев и англичан только подступала к крепости, прокладывая себе дорогу мечом. А с холмов стекались все новые и новые бойцы: здесь уже были все англо-бургундские силы — из Клеруа, Кудана и Ла Венета.

…Отряд Луи де Флави, пробежав по каменному мосту над Уазой, смерчем ворвался в крепость, за стенами которой сейчас было столпотворение.

— Именем коменданта Гильома де Флави я принимаю у вас командование! — бросил Луи де Флави дежурному офицеру, командовавшему крепостью. — Приказываю опустить решетку, закрыть ворота и поднять мост!

— Но Дама Жанна, — воскликнул офицер, — она еще там! И ее офицеры!

— Опустить решетку, закрыть ворота и поднять мост! — зарычал младший из братьев. — Это приказ коменданта! — С обнаженным мечом Луи де Флави вцепился в грудь офицера. — Немедленно! Или повешу!

…Жанна и ее верные рыцари были всего в десяти шагах от ворот крепости моста, когда случилось то, чего никто не мог предвидеть. На башне произошло движение, сумятица, а затем… тяжело опустилась кованая решетка, закрыв арку ворот, и со скрежетом, перекрывая лязг и звон оружия, неожиданно стал подниматься мост.

Вокруг Жанны все еще звенела сталь, но она видела только одно — как подъемный мост плывет вверх, а за решеткой закрываются тяжелые ворота. «Это она! — вопил кто-то рядом. — Ведьма!»

Ее узнали…

И вновь девушке, державшей меч, отражавшей удары, все показалось медленно плывущим — гулкий звон стали, белый стяг с лилиями, хлопающий на ветру, ставший серым от крови и пыли, яростные вопли атакующих и крики раненых, смазанные точно ветром, неистовый зов — знакомый голос: «Жанна! Жанна!»… Девушка опомнилась только тогда, когда ее тащили вниз, с коня, крепко ухватив за накидку. Она отмахнулась мечом — кто-то отшатнулся, схватившись за лицо, повалился назад, но другие руки уже крепко держали ее, точно тисками, опрокидывая, а знакомый голос все звал ее: «Жанна! Жанна!»

— Нет!! — закричала она, вырываясь, но ее тащили вниз, мяли. Она была брошена на землю. Конь бесновался, грозя затоптать ее. Кругом — плясавшие копыта, ощеренные рты и рассеченные лица убитых, обрубки конечностей, кровь и грязь. Сапоги, свалка, смерть. Мертвое лицо Франсуа де Ковальона, лежавшего там же, на земле, с рассеченным лбом. И бешено пляшущие копыта, ноги солдат, наступавшие на него. «Франсуа!» — только и крикнула она — яростно, отчаянно, горько. Жанна вырывалась, но несколько пар мужских рук скрутили ее, прижали к земле; разжали пальцы и вырвали меч; сорвали шлем. Злобное, красное лицо расплылось над ней в улыбке, открыв ряд гнилых зубов: «Она моя! — вырвалось из этого рта. — Моя!» Тени в латах обступали ее, склонялись над ней, забыв о бое. «Деритесь, черт бы вас подрал! — гремел чей-то голос. — Французов осталось мало! Перебейте их всех! Деритесь!» «Моя! — рычал громче других все тот же бургундец. — Моя!» Куда бы Жанна ни смотрела, везде был его рот с гнилыми зубами. «Жанна! Жанна! — полный ярости, кричал совсем рядом другой голос. Это был д’Олон. — Жанна, держись!» А затем она увидела, как рядом падает Ястреб с распоротым брюхом, пытается встать и падает вновь. «Будьте прокляты! — все еще вырываясь, но уже слабея, хрипела она. — Прокляты!..» — «Моя! — уперев колено ей в грудь, хрипел тот, чей рот казался самим адом. — Слышите? — моя!» Грозной тенью поднималась над ней крепость моста. Через мелькание крупов лошадей, локтей, щитов она видела бойницы. Жанна еще слышала звон клинков — у ворот дрались остатки ее людей. Возможно, пытались пробиться к ней. Или просто спасали свою жизнь. «Ворота! — рывком освободив одну руку, уперев ее, в стальной перчатке, в красное лицо бургундца, прохрипела она. — Ворота, д’Олон! Пусть откроют ворота! Скажи им! Откройте ворота!» Бургундец пытался увернуться, но сталь царапала его физиономию, и не выдержав, он ударил Жанну наотмашь по лицу. Один раз, другой. Все поплыло перед ее глазами, краски и звуки стали угасать, сознание меркло. Последнее, что она слышала через туман, голос д’Олона: «Жанна! Жанна!»

Она потеряла сознание…

…Жанна очнулась, когда ее везли, перебросив через седло лошади. Руки не слушались — они были крепко-накрепко связаны, ноги тоже. Шум битвы стих. Она поймала вечерний отблеск на реке — уже далеко. Там была река — какая? Что с ней? Почему она связана? Что случилось?! В ушах стучала кровь. «Ты должна знать — тебя ждут испытания! — услышала она далекое эхо. — Скоро, ждать осталось недолго…» И тогда разом обрушились на нее звон мечей, вопли погибающих людей, топот копыт, испачканное в крови знамя, падающая решетка ворот и знакомый голос, звавший ее по имени.

И еще одно — страшное слово: плен!

ПЛЕН!

Отчаяние обожгло ее, опалило — всю, от пяток до макушки головы. Оно было столь велико, что Жанна застонала. Девушка попыталась оглядеться, но увидела только разрозненные отряды — конные и пешие, идущие по холмам, которые накрывал вечерний свет. Увидела золотисто-розовую полосу реки и уже далекую крепость за сверкающей полосой. Это был Компьен — ее Компьен.

Закрывший перед ней ворота…

Теперь она ощутила боль — зудела щека от удара, невыносимо ныло запястье и пальцы, давило грудь. Плен…

Они проехали еще с четверть часа, когда Жанна дернулась — оставаться в такой позе было невыносимо. Кровь все сильнее, молотом, стучала в ее ушах. Голова готова была разорваться. Теперь ее стон был похож на зов о помощи.

— Кажется, вы очнулись? — услышала она.

— Развяжите меня, — едва слышно прошептала девушка.

— Я не слышу — что вы сказали?

— Кто вы? — собрав силы, прошептала Жанна.

— Лионель Вандонн, командир роты его светлости, графа Жана де Люксембурга.

— Посадите меня на коня, — чуть громче проговорила она. — Я устала…

— Мы уже почти приехали, Дама Жанна. Кажется, вас так зовут? Потерпите. — Человек усмехнулся: — Поверить не могу, что говорю с вами! А впрочем, добро пожаловать в Мариньи! Кажется, сегодня вы уже побывали здесь?