Дмитрий Агалаков - Полет орлицы

Эта девчонка!..

Звон оружия и крики разом оглушили Жанну. Рот англичанина ощерился в улыбке, он стремительно занес копье, чтобы ударить ее в грудь, но тут же, втянув в себя воздух, покачнулся. Вытаращив глаза, англичанин бухнулся на колени, а следом повалился на землю.

Кровь хлынула изо рта англичанина — и было отчего: в его шлеме, глубоко рассеченном, почти по самое древко торчал топор.

А девушке улыбался молодой офицер.

— Не забывайте про меч, Дама Жанна! — он был красив и весь перемазан в чужой крови. Видать, офицер поработал в Сен-Лу на славу! Он наступил ногой на спину мертвого врага и, приложив усилие, вытащил топор из разрубленной головы и покореженного металла. Белые зубы офицера сверкали. Лицо его показалось Жанне знакомым…

— Франсуа де Ковальон, благородная Дама, — поклонился он.

Теперь она вспомнила его — это он встречал ее в Шиноне четвертого марта…

— Жанна! — к ним подбежал д’Олон. — Ты жива — слава Богу! — Молодой мужчина был переполнен отчаянием. — Ты не должна так убегать! Жанна…

Англичан уже оттеснили от этой стены — бойня отходила в сторону. С бастионом Сен-Лу все было кончено. Мимо них устремлялись свежие силы французов — каждый хотел успеть на расправу.

— Дайте мне ваш топор, Ковальон, — попросила Жанна. Лезвие топора на длинной черной рукояти было испачкано кровавой жижей. — Прошу вас…

— Конечно! — Ковальон нагнулся, сорвал рукой в железной перчатке пучок травы и тщательно вытер лезвие. — Прошу вас…

— У вас своенравная госпожа, д’Олон, — вынимая из ножен меч, улыбнулся интенданту Жанны офицер. — Присматривайте за ней лучше. Но я оставляю вас — хочу прикончить еще двух-трех годонов, если получится!

— Ковальон! — окрикнула его Жанна. — Спасибо!

— Рад был служить! — браво ответил тот и устремился на пиршество.

— Знамя, д’Олон, где знамя? — глядя в сторону, спросила Жанна.

— Я передал его сержанту. Тебе не стоит так убегать…

— Прости, — рассматривая зазубренное лезвие топора, тихо проговорила она. — В следующий раз я скажу тебе, когда пойду к англичанам в гости.

Через час, когда бастилия Сен-Лу пала, англичане большей частью оказались перебиты, когда повсюду была смерть, политая кровью земля, изломанные трупы, обрубки конечностей, Жанне стало плохо.

Она не знала, что победа бывает такой …

Жан д’Олон только и успел прихватить ее за локоть, когда девушка пошатнулась.

— Что с тобой? — спросил оруженосец. — Ранена?!

— Господи, — прошептала она, — они умерли без покаяния!

Она потребовала, чтобы ее солдаты исповедовались, и немедленно. На место недавнего боя уже прибыл священник Жером Паскерель. Для вояк это было впервой — так поступали рыцари времен Людовика Святого! Но война, длившаяся почти сто лет, вытравила из душ французов и англичан едва ли не последние крохи христианского сострадания к противнику. Все же солдаты бухались один за другим на колени — кто-то неохотно, кто-то послушно. Они были только солдатами и обязались подчиняться своему командиру. Тем более, что эта причуда была безобидной. Некоторые даже шептали молитву.

И Жером Паскерель перекрестил их — во имя Отца, Сына и Святого Духа.

Ее вновь обманули! — возвращаясь в Орлеан, лихорадочно думала Жанна. Ей не доверяли…

— Вы начали штурм без меня — почему? — в тот же день бросила она обвинение Орлеанскому Бастарду. — Это… оскорбление.

Орлеанский Бастард хотел было ответить ей, что она крепко спала и они не решились будить ее. Можно было сказать, что капитаны просто-напросто опасаются ее строптивого нрава, боятся, что она помешает им. И потом — они мужчины, и сами способны справиться с англичанами, не тревожа Даму Жанну по любому поводу.

Но Орлеанский Бастард только развел руками:

— Ты была сегодня на высоте, Жанна. Без тебя мы бы не взяли бастион.

Это было равносильно извинению.

Уже в Орлеане Жанна узнала, что во время атаки Сен-Лу, когда она только появилась под его стенами, готовая переломить ход сражения, англичане из форта Париж быстро пересекли Орлеанский лес и вышли на опушке, угрожая и без того терпящим поражение французам. Но Орлеанский Бастард обманул их — свежие силы вышли через северо-западные ворота, угрожая самому форту Париж. Англичане, узнав об этом, повернули с опушки леса назад. Стычка под фортом Париж оказалась незначительной, а Сен-Лу, оставшийся без помощи, пал. Одержав победу, французы подожгли Сен-Лу, а в тот же вечер рота французских солдат быстрым маршем отправилась на пепелище и разметала прах по ветру.

От бастиона осталось одно воспоминание.

Взятие Сен-Лу было большой стратегической победой — теперь правый берег к востоку от Орлеана принадлежал французам. Кольцо осады было разорвано, путь через Луару на Турель — свободен.

В ту ночь, первый раз пережив мясорубку, Жанна горячо молилась и призвала молиться о спасении души своих капитанов. Кто-то поддался ее увещеванию, кто-то нет. Жиль де Рэ, заглядывавшийся на Деву, пошел у нее на поводу. К нему присоединился Ксентрай. Ла Ир дал обещание, что ближайшие сутки он не будет сквернословить и клясться «всеми чертями» и «адом». «Это уже немало!» — заметил его друг Ксентрай.

Следующий день, 5 мая, был праздничным — Вознесение Христово. Жанна отказалась даже думать о войне и решила вновь вступить в переговоры с врагом.

Утром Жером Паскерель написал под ее диктовку новое послание англичанам. Жанна села на коня, вооружившись знаменем, взяла с собой д’Олона, который теперь не отпускал ее ни на шаг, и двух сопровождающих — самого меткого лучника, им был шотландец Ричард, и самого громкоголосого бойца. Ее горло немного осипло после взятия Сен-Лу, когда она нарезала круги вокруг форта и призывала смести англичан.

Вчетвером они выехали из Ренарских ворот в сторону форта Сен-Лоран. Там, на расстоянии полета стрелы, девушка передала знамя д’Олону, а сама привязала к стреле письмо.

— Англичане! — крикнул громкоголосый боец. — Послание от французов!

— Арманьякская потаскуха! — со стен Сен-Лорана что есть мочи кричали англичане. — Убирайся вон!

Но Жанна только сжала губы — она больше не хотела плакать! Вчерашняя битва стояла у нее перед глазами. Французская кровь — она дорого стоит! Сегодня она пришла с миром. Пусть англичане выбирают, как им поступать!

Ричард спешился для большей устойчивости и, прицелившись, выстрелил в сторону форта — в одну из деревянных его башен.

Через несколько минут хмурый граф Суффолк, который никак не мог пережить падение Сен-Лу, развернул свиток.

Текст был таков:

«Вы, англичане, не имеете никакого права на французское королевство. Царь Небесный повелевает вам и требует моими устами — Жанны Девы — оставить ваши крепости и вернуться в свою страну. Если вы этого не сделаете, я устрою вам такое сражение, о котором вы будете помнить вечно. Вот что я пишу вам в третий и последний раз, и больше писать не стану».