Виктор Вальд - Проклятие палача

Я сейчас подумал… Я никогда не произношу вслух своей первой мысли, но это уже не важно. Я скажу. Даже взобравшись на самый высокий трон на земле, человек все равно сидит не на нем, а на своем человеческом заду. Смешно, да? Не отвечай! Слушай!

Я уже не встаю. Моя смерть близка. Я знаю, что, почувствовав запах смерти, к святому престолу уже слетелись почти все кардиналы. Но я ни с кем не желаю говорить. Только с тобой. Ты мне неприятен, хотя, как и я, вырос на восхитительном французском вине и возмужал на крепких французских девицах. Этьен Обер! Знаменитый профессор гражданского права в Тулузе! Епископ Нойонский! Епископ Клермонский! Кому как не тебе стать моим приемником. Ты уже избрал себе имя? Молчи. Я знаю. Я говорю с тобой потому, что большинство епископов на конклаве подадут свои голоса за тебя. И тебя вознесут как Иннокентия… Какой там по счету? Ах, да! Папа Римский Иннокентий Шестой!

Ты будешь достойным папой. Умирающим часто правильно видится грядущее. А еще… Еще они могут чуть подправить это будущее. Разумеется, с условием, что они правильно все сделали. Я сделал правильно, подкупив, запугав, пообещав, и многое другое, епископов. Они будут голосовать за тебя. Ты мой выбор. А знаешь почему? Молчи. Я скажу!

В первый день моего восшествия на святой престол я, уже папа римский Климент Четвертый, сказал Господу. Не удивляйся, скоро и тебя ждут эти нелегкие беседы. Я сказал Господу: «Давай договоримся, Господи, я верю в Тебя, Ты в меня!». Не мне Господа, ни ему меня не в чем упрекнуть. Молчи, молчи… Ты можешь привести множество примеров всякого и всяческого. Но скоро ты на это будешь смотреть с большой высоты и сам себе удивляться – не все, что проще простого, так просто!

Я даже слышу твой внутренний вопрос: как мне взбрело в голову в самый разгар черной чумы объявить очередной Святой год [124]. И даже издать буллу [125], приказав ангелам немедленно доставлять в рай любого, кто умрет на дороге в Рим или возвращаясь домой. Ты, как и многие, негодовал, зная, что в Риме собралось более миллиона человек. А на Пасху к ним присоединился еще миллион паломников, ищущих защиты от чумы. Ты проклинал меня, узнав, что только один из десяти паломников вернулся домой. Остальных погубила черная смерть. Ты наверно с особым удовольствием повторял слова какого-то остряка: «Господь не желает смерти грешника. Пусть себе живет и платит далее!»

Но сейчас твое негодование исчезнет. Я скажу тебе, за тот год прибыль римской курии [126]составила невероятную сумму – семнадцать миллионов флоринов [127]. Эти деньги я оставляю тебе! За исключением ста тысяч монет, что были похищены при перевозке золота из Рима в новую обитель святого Петра [128]. Сюда, ко мне, в Авиньон [129]. Их ищут.

Золото, золото…

В раю, где я скоро окажусь, деньги не значат ничего. Зато на земле – они все! Вера, власть, право и порядок. Без всего этого люди вернутся в состояние зверья с единственным законом – кто сильней – тот сыт! А Господь желает добра людям, поэтому он дал святой церкви право заставлять людей быть людьми. Золото – это меч и щит нашей святой церкви. А значит закона и порядка. Ты как правовед это знаешь даже лучше меня. Ты скоро найдешь способ договориться с собственной совестью во имя всех живущих и их потомков.

Но… Но!

Щит не должен слабнуть, а меч истончаться. Слишком много врагов у святой католической церкви. Мы обязаны во имя будущего нашей паствы увеличивать золотой запас церкви. Нас еще ждут великие потрясения, и мы должны быть к ним подготовлены.

Я устал. Болезнь ослабила меня. Я не буду говорить тебе о делах церковных. Многое знаешь, многое узнаешь. Главное – приведи православную ересь Константинополя и на нее смотрящих в лоно истинной католической церкви. Это единственный способ не пустить ислам в Европу. И здесь главное это золото. Да, да, я слышу… Ты готов сказать о том, что вера могущественнее золото. Но молчи. Молчи! Вера не помогла нам удержаться в святых землях. Только одна вера не остановит сарацин.

Золото, золото и золото!

Как я устал. Нет, сиди и слушай!

Я возлагаю на твои плечи то дело, которое я не сумел закончить. Дело о золоте тамплиеров! Тебе все расскажут в малейших подробностях. И о том, что после ареста магистра и его братьев по ордену так и не были найдены неисчислимые золотые клады. И это не смотря на жесточайшие пытки братьев рыцарей. И о том, что так и не удалось выяснить происхождение несметного богатства тамплиеров. А ведь до них в Европе было в десятки раз меньше золота. Откуда, из каких недр, из каких приисков черпали они сотни миллионов золотых монет? Где та земля, что поделилась богатством с рыцарями храмовниками?

Вот тайна, на которую ты должен будешь ответить.

Мне не удалось. Я так и не смог выследить, в каких землях нашли пристанище те восемнадцать кораблей, что отплыли из порта Ля-Рошель в первый день ареста тамплиеров. Было ли на них золото? Куда они бесследно исчезли? Мои лучшие люди побывали во всех известных землях, вплоть до Японских островов. Но нигде… Даже слухов! А может, есть еще другие земли, неизвестные даже нам – святой церкви? И именно они полны золота и серебра!

На этот вопрос может ответить только один человек! Гудо!

Ремесло его пугающе и презренно – палач! Но так уж угодно было силам нам не подвластным. Он знает… а может, и нет. Но при нем есть тайные записи тамплиеров. Не может тайна просто исчезнуть. Ведь тогда она не тайна, она фантом [130].

За этим «господином в синих одеждах» охотятся самые знающие люди церкви. Один из них, инквизитор, святой отец Марцио, третий год идет неустанно, несмотря на дряхлый возраст, след в след. Отец Марцио едва не схватил этого Гудо в северогерманских землях. Потом в швейцарских горах, и уже держал в своих руках в Венеции. Но, но, но…

И вот чудо Господне! Одна из расставленных ловушек отца Марцио сработала. И опять в Венеции. Его люди похитили ученого лекаря Юлиана Корнелиуса. Ты прочтешь записи о его допросах. Интересный случай. Окрестившийся иудей. Любопытный народ эти евреи. Престранный. Но они дали нам Библию, Евангелие, святые писания. Как не признаешь, что это самый великий народ. Хотя если уж поразмыслить… Приходишь к выводу, что самый великий народ тот, у кого самые гениальные писатели. Великими были греки, римляне. Почему? Потому что мы читаем то, что они хотели написать для потомков!

Особенно обрати внимание на убийство личного секретаря венецианского дожа. Этот дож Андреа Дандоло – заноза в теле святой церкви. От него нужно избавиться. Дожем Венеции должен стать Марино Фальер, венецианец, но верный сын нашей церкви. Он же крестный отец некоего Джованни Санудо, герцога наксосского. В руках этого герцога палач Гудо. Отец Марцио уже в пути к герцогу.