Эмма Выгодская - Опасный беглец. Пламя гнева

Пышная мыльная пена покрывала щёки генерала; из пены торчали только тёмные усы и крупный красный нос, похожий на плод спелого перца.

«Хорошо им сидеть в Батавии и сочинять бумаги! «Принять меры к проведению дорог от побережья к важнейшим внутренним пунктам…» Поглядели бы они на эту чёртову панораму! До ближайшего кампонга надо два дня плыть вверх по реке, через мели и пороги, потом продираться сквозь нетронутые леса, да ещё на ночь подвешиваться повыше к дереву, чтобы не попасться в жёлтые лапы тигру или на копьё к малайскому охотнику. Горы, болота, слоновьи тропы; между гор — трясины, где можно увязнуть по грудь… Наверху, на горах, гусиные перья трескаются от жары, внизу, на болоте, бумага слипается от сырости; малярия, тиф; проклятая страна!..»

— Новый амтенар [24] Амтенар — чиновник. из Батавии, — доложил слуга-малаец.

Вошёл юноша лет девятнадцати, светловолосый, растрёпанный, в старом пледе, накинутом на плечи вместо плаща, в узких серых панталонах, с дорожным мешком.

— Эдвард Деккер, — представился юноша. — Прислан в ваше распоряжение, экселлентье. [25] Экселлентье — ваше превосходительство.

Красный нос резидента Михельса сделался лиловым.

«Они сошли с ума! Видно, там, в Батавии, уже людей не осталось, раз они присылают сюда или метисов, или малолетних детей!..»

— Садитесь, менгер [26] Менгер — господин. Деккер, — сказал генерал. — Я боюсь, что это ошибка.

— В чём ошибка, экселлентье?

Генерал вытер полотенцем шею.

— В том, что вас прислали сюда.

Но Эдвард Деккер смотрел прямо в лицо Михельсу и не отвёл глаз под недовольным взглядом генерала.

— Я просился именно сюда, на Суматру, — объяснил Эдвард.

— Должно быть, вы плохо знакомы с условиями жизни в Верхнем Паданге! — рассердился генерал. — Это вам не Ява, где на каждом перекрёстке почта, колодец, постоялый двор! Почта приходит сюда раз в неделю на малайской барке. В соседний кампонг вы будете двое суток плыть на плоскодонной лодке, и эти желтоглазые не торопясь будут ворочать шестами, петь свои песни и купаться по ночам, и уж наверно двое-трое из них за дорогу попадутся на зуб крокодилу!.. В кампонге малайский дату [27] Дату — деревенский старшина у баттаков. встретит вас вежливыми словами и заколет для гостя самого жирного буйвола, а на обратном пути вас будет поджидать за кустом лучший стрелок кампонга, с луком или сумпитаном. [28] Сумпитан — род рогатки. А малайские стрелки, доложу вам, ястреба достают на лету. Они вытачивают у конца стрелы петушиное крылышко или крючочек, или целое колёсико, и, когда такая стрела попадает в живот или под ребро, её вынимают уже из мёртвого.

— Я хотел именно сюда, экселлентье, — сказал Эдвард. — Весь Паданг, кажется мне, за десять-пятнадцать лет можно превратить в цветущий сад!

— Вы начитались книг! — вскипел генерал. — Хорошо, поезжайте в Наталь, там как раз освободилось место контролёра.

Эдвард приехал в Наталь к вечеру.

Островерхие крыши малайских домов, похожие на челноки, опрокинутые дном кверху, полукругом сбежались к низкому берегу. Впереди расстилался океан на тысячи; и тысячи миль, до самой Африки, до африканского Наталя [29] Африканский Наталь расположен на восточном побережье Южно-Африканского Союза. на другой его стороне.

За прибрежными плантациями перца, за плодородной глиной невысоких холмов вставала чёрная стена тропического леса.

Старичок-казначей встретил Эдварда на берегу. Старичок был в синей форменной куртке и в коротких бумажных штанах до колен. Поверх фуражки у него была повязана белая тряпка, защищавшая уши и шею от москитов.

— Климат! — объяснил старичок. — Здесь, в тропиках, полную форму выдержать невозможно.

Казначей показал Эдварду бенгало правительственного контролёра.

Бамбуковое бенгало стояло в стороне, на пригорке.

— Здесь никого нет? — спросил Эдвард.

Из низенькой пристройки-кухни вышел худой малаец в зелёном тенданге — головной повязке. Малаец выпрямился на пороге, сложил крестом руки на груди и низко поклонился Эдварду.

— Это Темал, слуга прежнего контролёра, — объяснил казначей. — Он может услуживать и вам, менгер Деккер.

Малаец снова сложил руки и низко поклонился.

— Хорошо, — сказал Эдвард и вошёл в бенгало.

Неприятная дрожь пробрала Эдварда: на столе стояла нетронутая тарелка заплесневелого риса, точно ожидая кого-то, кто так и не пришёл к обеду.

— Разве прежний контролёр уехал отсюда неожиданно? — спросил Эдвард старичка-казначея.

Никто не ответил ему. Эдвард обернулся: старичок уже исчез!

Эдвард прошёл во вторую комнату. Он увидел постель, приготовленную ко сну. Слой многодневной пыли покрывал подушку, простыни и откинутое одеяло.

«Что такое? Что случилось с прежним контролёром?..»

Темал по-прежнему стоял на пороге своей кухни.

— Поди сюда, Темал! — попросил Эдвард.

Но Темал не сдвинулся с порога.

— Иди сюда! — повторил Эдвард. — Расскажи мне, что здесь произошло.

Темал молчал.

— Он умер? — спросил Эдвард, показывая на нетронутый рис.

Темал испуганно затряс головой и не сказал ни слова.

— Приготовь мне постель, — сказал Эдвард. — Убери всё это, — он показал на пыльные простыни, — и достань свежее бельё из чемодана.

— Не надо, туван! [30] Туван — господин. — сказал Темал. Он умоляюще сложил руки и, низко склонившись, коснулся лбом порога. — Не оставайся в доме, туван. Лучше переночуй здесь! — он указал на свою пристройку.

Эдвард огляделся. В окнах не было стёкол, на ночь они закрывались тростниковыми щитами; огромные щели виднелись в расшатанном полу.

Жутко показалось Эдварду провести ночь в этом зыбком бамбуковом домишке, отсыревшем от ливней.

— Хорошо, будем ночевать в кухне, — сказал Эдвард.

Они расположились в пристройке. Темал раздул жаровню, сварил кофе. Эдвард вышел на низкую веранду. Солнце зашло, всё кругом потемнело. Пустыри обступили его бамбуковый дом. Эдвард хотел спрыгнуть с веранды в сад.

— Не ходи, туван, не ходи! — Темал вцепился ему в руку.

— Почему? Что такое?

— Разве ты не видишь? Это дикое место!.. Здесь тигры ходят, едва стемнеет… Никуда не ходи до утра, туван!..

Ночью Эдвард действительно слышал рычание тигра. Всё замерло в темноте, — казалось, тонкие стены дома застыли, насторожившись. Эдвард вынул пистолеты, захваченные в Паданге. Рычание и яростный хрип послышались совсем близко, почти у самой ограды дома, потом опять отдалились. Что-то привлекало зверя — какая-то близкая добыча. Дважды Эдвард слышал чей-то вскрик, испуганные человеческие голоса, потом что-то с треском падало в темноте, и тигр яростно фыркал, как обозлившаяся кошка. Эдвард не мог заснуть. Едва рассвело, он встал и выглянул из дверей.