Лоуренс Шуновер - Блеск клинка

— В самом деле? Какое легкомыслие!

— Возьми мой, — сказал Бернар, подъезжая и предлагая почти такой же красивый платок, как потерянный ею. Де Кози внезапно пришло на ум, что если Луиза его не воспринимает, может быть, в один прекрасный день Клер, даст уговорить себя.

Луиза спокойно посмотрела на них. Ее лицо выражало сочувствие и понимание, взгляд был совершенно безмятежным.

Через несколько дней Пьер отпустил свой эскорт в лесу недалеко от Руана, потому что солдаты не горели желанием ехать в английский город, да и Пьер не знал, что с ними делать. Но он оставил себе хорошего вьючного мула, так как по их утверждениям сэр Роберт дал им такой наказ. Он действительно сказал об этом, но по настоянию Клер. Она не хотела, чтобы ее пони нес не только высокого юношу, но и поклажу.

Слух о чуме и голоде в Париже достиг Руана до возвращения Пьера. Хью и Мария провели неделю в изнуряющей неопределенности и страстных молитвах. Изамбар заходил каждый день, чтобы узнать новости о своем протеже, и качал головой, так как новостей не было.

Но в одно ясное утро Пьер вернулся, в добром здравии, загорелый от долгого пребывания на солнце, верхом на красивом коне, ведя за собой нагруженного вьючного мула, который был лучше, чем любой из мулов Хью. Если бы его поклажа состояла только из свечей, там поместились бы свечи из всех церквей Парижа. Однако в сундучках находились только мешок Пьера и сверток, полученный от священника, потому что оба слуги забрали свои нехитрые пожитки; еще там была провизия, в которой Пьер больше не нуждался.

Пьер объяснил, как он стал обладателем такого состояния, и рассказал об удивительных обстоятельствах, при которых он познакомился с семьей графа де ла Тур-Клермона.

— У него были основания испытывать благодарность, — сказал Хью и был склонен приписать замечательную стойкость Пьера против болезни тому, что он за день до этого облился горячим уксусом.

— Она красивая? — спросила Мария, и Пьер ответил утвердительно. Но он был слишком молод, поэтому добавил, что для него это не имеет значения.

Тем временем у него появились тревожные симптомы — он тупо смотрел на небо или опускал безучастный взор вниз, на реку, в мастерской был неуклюж и разбивал себе пальцы, подолгу держал в руках и разглядывал незаконченные изделия и не отвечал на вопросы, как будто внезапно лишился слуха.

Если бы у них были свои дети, они бы сразу обратили внимание на эти симптомы и послали бы его поплавать в реке. Но обостренная чувствительность приемных родителей заставила их обратиться к Николю Хирургу, а этот мудрый старик направил их побеседовать с Изамбаром в его келье. Таким образом, именно Изамбар, давший обет безбрачия, отправил мальчика купаться в Сене в сентябре.

— Должно быть, девушка была хороша собой, — сочувственно произнес он, и они поняли, в чем дело. — Нет ничего лучше холодной воды, чтобы отвратить мысли от плотских желаний. Любой старый священник скажет вам это. Молодые священники могут быть более скрытными. Вода и, конечно, молитвы. Но я подозреваю, что Пьер останется в миру. Даже мой коллега из Сент-Шапель полагает, что способности Пьера имеют мирскую, а не религиозную направленность. Должен добавить, что этот же священник указал мне на одну мою ошибку, которую я совершаю долгое время. Я упрекаю себя, что ничего не сделал для образования мальчика.

— Думаю, что было бы мудро, — продолжал он, — забрать его из вашей закопченной мастерской, мой друг. Мы не можем послать его в Парижский университет, потому что слишком хорошо знаем, что там сейчас нездоровые условия. Но здесь в школе при соборе он может научиться читать и писать на тех нескольких языках, на которых уже говорит. Кроме турецкого, конечно. Он также усовершенствует свое знание латыни, которое недостаточно основательно, хотя бедный каноник сделал все, что мог, и изучит математику. Священник из Сент-Шапель по необъяснимой причине отметил в постскриптуме своего письма, что Пьер проявил интерес к математике. Это меня удивляет.

— Меня тоже, — сказал Хью. — Я понятия не имел, что он интересуется математикой.

— И я, — промолвила Мария.

— Я также полагаю, — продолжал Изамбар, — что нам необычайно повезло, так как мы можем пригласить великолепного учителя верховой езды, обращения с оружием и искусства вежливой беседы с благородными вельможами и дамами, хотя Пьер, кажется, делает честь вашему дому в этом отношении даже без настоящих тренировок. Вы когда-нибудь слышали о Сюре де ла Сале?

— Мне кажется, я слышал, — ответил Хью, подумав немного. — Не был ли он знаменитым французским рыцарем прошлого века? Настоящем искателем приключений?

— Верно, Хью. Как долго живет память о храбрых мужчинах. У него есть сын по имени Антуан де ла Саль, который сейчас служит учителем не у кого иного, как у Джона Анжу, герцога Калабрии.

— Я не слышал, что Сюр де ла Саль женился и начал вести оседлую жизнь, — сказал Хью.

— К несчастью, он не сделал этого, — грустно произнес Изамбар. — И все же у него родился сын — Антуан де ла Саль, он примерно вашего возраста, Хью. Как и его непоседливый отец, он объехал весь мир, служил многим господам, обучал юных вельмож и писал яркие рассказы о том, как вести себя с женщинами. Разумеется, мне не подобает обучать Пьера всему этому. Ла Саль именно тот человек, который нужен. У него дурной характер и блуждающий взгляд и в настоящее время он попал в немилость у своего господина. Он живет в плохой маленькой гостинице на берегу и целыми днями пишет господину письма, вероятно, умоляя о прощении за свои проступки. У герцога есть дочь. Я слышал, что ла Саль питается только супом из капусты и сильно убавил в весе со времени добровольной ссылки в Руан. Поговорить с ним, Хью?

— Обязательно, — сказал Хью. — Похоже, что вы нашли нужного человека. Не так ли, Мария?

— Мне кажется, что в возрасте Пьера пора знать о таких вещах. Признаюсь, что его возмужание меня не радует. Но не негодяя ли вы избрали ему в учителя, Отче?

— Ему придется иметь дело с негодяями, — ответил священник. — К тому же Антуан де ла Саль не негодяй. Все преподаватели рыцарских манер зарабатывают на жизнь своим умом. Они учат, как сражаться, но сами не сражаются. Кроме того, я не знаю, кто больший негодяй — воин или его воспитатель. Но я убежден, что герцог Анжу не нанял бы негодяя для обучения сына.

— Мария согласна, я знаю, — сказал Хью.

— Да, пожалуй, — отозвалась Мария. — Подумать только, нашего Пьера будет обучать преподаватель сына герцога Анжу.

— Ла Салю придется много платить, — практично заметил Изамбар, — но все же это будет дешевле, чем посылать Пьера в Париж, потому что он будет жить и питаться дома. Плата за школу при соборе умеренная. На самом деле, если бы я не знал, что вам это по карману, можно было бы вообще не платить.