Юлия Галанина - Принцесса лилий

— Будто бы я не знаю, зачем вы склоняете меня к этому браку, драгоценная тетушка! Ваше самое страстное желание — чтобы род мой угас вместе со мной и ваш супруг, а мой дядюшка, стал герцогом Бурбонским! Я ваши планы насквозь вижу!

— Стыдитесь, виконт!

— Я?! Мне стыдиться нечего. Мои деяния на фоне ваших государственных дел — милый лепет младенца. Я НЕ ЖЕНЮСЬ на этой женщине, даже если вы бросите меня в темницу, как кузена Орлеанского. Ваша семейка слишком привыкла калечить другим жизни, навязывая постылые браки! Найдите другого дурака, а я под венец с этой гурией не пойду!

Виконт, честно признаться, был кругом прав.

Как только Анна Французская увидела госпожу Фатиму, она поняла, как можно раз и навсегда вывести сумасшедшего родственничка из игры.

Он мешал, он страшно мешал всем вокруг. Приступы безумия у виконта перемежались с промежутками, где он обнаруживал ясный, острый, как дамасский клинок, ум. И всегда это было некстати — что то, что другое состояние.

Виконт де Шатолу стоял на пути у Анны де Боже, преграждая путь ее мужу к заветному герцогскому титулу. Виконт шантажировал всю родню своей будущей женитьбой, прекрасно зная, что брака племянника младший брат покойного герцога Бурбонского боится пуще всего остального. Брак, наследник — и старшая ветвь Бурбонов отодвинет младшую, Анна Французская и ее пожилой супруг навсегда останутся лишь госпожой и господином де Боже.

Госпоже де Боже докладывали о каждом шаге, о каждом новом развлечении родственника.

О его болезненном пристрастии к Востоку.

О похищениях дам и девиц.

О вспыхнувшем интересе к некромантии, в результате чего молодой герцог обчистил монастырское кладбище и самолично художественно расписал дюжину черепов подозрительными узорами.

Все это было не то.

Эти дела складывались в копилку преступления молодого герцога, учитывались регентшей — и ждали своего часа. Они не подходили для настоящего удара.

А вот когда в зале Королевского совета появилась необъятная госпожа Фатима — Анна Французская поняла: вот оно! Вот чем, точнее, кем можно связать виконта по рукам и ногам.

Вот решение так мучившей ее задачки.

Как честный человек, опозоривший девушку, виконт женится на госпоже Фатиме, годящейся ему если не в бабушки, то в мамы точно. И законных наследников у старшей ветви Бурбонов не будет никогда. Да и выдержит ли здоровье неуравновешенного виконта напор настоящих восточных страстей? И не такие молодцы выматывали себя, соприкоснувшись с гуриями.

Теперь виконт сможет удовлетворять свой давний интерес к Востоку всеми возможными способами. А он не раз и не два восхищался мусульманством в присутствии верных госпоже де Боже людей. Что ж, теперь у него будет жена-мусульманка…

А вероотступничество одного из принцев лилий — это уже серьезно, это не похищение девиц, на которое всегда смотрят сквозь пальцы, дескать, молодая кровь играет. С этого крючка сорваться куда сложнее.

Вероотступничество с одной стороны, а с другой же — сатанизм, пристрастие к богомерзким культам, черные черепа, загадочные знаки. Госпожа де Боже знала, что находится в сундуке: накануне совета, стремясь заручиться ее поддержкой, молодая королева Анна рассказала ей о том, как преследует ее придворную даму виконт де Шатолу…

Вот теперь каждому обвинению найдется свое время, свое место…

А пока эта насквозь прожженная арабская девушка преклонных лет вольется в лоно французской аристократии, станет самой настоящей принцессой лилий — и виконт прав, этот брачный проект вполне может встать вровень со знаменитым браком, заключенным покойным отцом, браком, связавшим калеку Жанну Французскую и принца лилий Людовика Орлеанского…

— Вы женитесь, племянник, — повторила без всякого выражения Анна де Боже.

— Не женюсь. И ничего вы со мной не сделаете. Зовите свою стражу. — Виконт картинно протянул руки регентше, словно подставляя их под оковы.

И тут за полотнами балдахина возникло движение.

Из-за кровати, как джинн из бутылки, возник лысый толстый евнух Масрур.

Одним долгим, плавным движением он переместился за спину виконта и тоненьким голосом сказал:

— Нельзя обижать этот дама. Делай, как она говорит!

И госпожа де Боже, и виконт знали о знаменитых восточных ассасинах.

Сестра короля сразу поняла, что этот лысый толстяк как-то связан с бедной восточной девушкой. Чью судьбу они сейчас решают.

А виконт понял, что его, потомка знаменитых королей, Бурбона и все такое, зарежут сейчас без всяких долгих разговоров и увещеваний, зарежут, как декабрьскую свинью. Если он не выполнит условий госпожи де Боже.

Хватка у мягкого толстяка была стальная, и нож его вспорол одежды виконта, нежно прорезав кожу над почкой.

Виконт даже не понял, а утробой почувствовал, что дернись он хоть чуть-чуть — и сарацин без малейших терзаний легко загонит тонкое, как перышко, лезвие ему в бок. Навсегда.

— Я раб для госпожа Фатима, — тоненько объяснил Масрур. — Сильно ее терял, долго искал.

— Я поняла, мой друг, — величественно склонила голову Анна Французская. — И я рада, что у госпожи Фатимы есть такой — настоящий — защитник.

— Он согласен, госпожа, — сказал Масрур.

— Я согласен, — подтвердил виконт, у которого лицо стало мокрым от пота, а боевой задор куда-то бесследно улетучился. — Лучше жены мне вряд ли найти…

— Вот и чудесно. — Добрая улыбка озарила лицо госпожи де Боже, крестной феи бедной девушки. — Поддержите виконта, мой друг, ибо он устал. И давайте сообщим эту радостную весть людям в зале, чтобы они могли возблагодарить Господа за столь счастливое разрешение всех бед.

Она вышла первой и, показывая на Масрура, нежно обнимавшего виконта, сказала:

— Не трогать.

Масрур, заботливо поддерживая счастливого жениха, вывел его из комнаты.

С присоединением лысого евнуха процессия стала куда солиднее и прибыла в Свадебный зал с большой помпой.

— Мы поговорили с господином виконтом о состоянии наших дел, — звучно объявила Анна де Боже, — и он рассказал мне, что хочет загладить свою вину так, как подобает истинному рыцарю, и берет в жены эту честную девушку, мою крестницу. Ведь так, дорогой племянник?

Виконт растерянно улыбнулся.

Жаккетта вспомнила, что таким же Волчье Солнышко стал после того, как она его укусила, защищая свою жизнь. И подумала: «Неужели его снова кто-то покусал? Масрур? Сестра короля? А с виду такая приличная дама…»

— Разумеется, дорогая тетушка, — слабым голосом подтвердил виконт. — Я счел, что мое одиночество стало совершенно невыносимо, и решил взять в жены эту восхитительную, великолепную женщину, госпожу Фатиму.

Уже и непонятно в какой по счету раз гробовая тишина воцарилась в Свадебном зале.