Владимир Топилин - Дочь седых белогорий

Встревоженный рябчик ещё раз звонко, предупреждающе свистнул, нервно вздрогнул хвостом, пробежался по склонившейся ветке и, не дожидаясь приближающегося хаоса, порхнул в густую чащу.

Вот в глубине займища мелькнула чёрная тень. Стремительно передвигаясь между стволами деревьев, взбивая и разбрасывая по сторонам плотную, ледяную массу снега, бегущий изо всех сил старался оторваться от погони. В большом буром пятне можно было без особого труда узнать могучего обитателя тайги.

Выбежав из густой чащи, сохатый остановился. В глазах застыл панический ужас. Сознание могучего великана сковал страх. Из приоткрытого рта вырывалось частое, шумное дыхание. Нервная дрожь пронизывала уставшее тело. По изрезанным крепким настом ногам бежала кровь. Под правой лопаткой торчал короткий обломок стрелы.

Неожиданная перемена местности испугала зверя не меньше, чем бегущие за ним собаки. Перед ним лежало открытое пространство, скрытая подо льдом и снегом река. Посередине реки темнела узкая промоина.

Сохатый понял, что перебраться на противоположный берег ему не удастся. Слишком тонкий, подточенный весенними водами лёд не выдержит веса его тела. Провалившись, он уже не сможет выбраться назад. Быстрое течение воды затянет под ледяной панцирь. Он боялся собак, человека. Но промоина ещё страшнее. Это – явная, видимая смерть. От собак он мог отбиваться своими крепкими, сильными ногами. На человека мог броситься, сбить с ног и затоптать копытами. Но преодолеть ледяную реку он бы не смог.

А между тем его настигла настойчивая погоня. Три пёстрые, чёрно-белые лайки догнали его одновременно. С громким, яростным лаем они бросились к нему, окружили и принялись рвать обречённого зверя за густую, пустотелую шерсть. Критическое положение таёжного великана осложнялось тем, что крепкий, прочный наст держал собак на поверхности. А он, в отличие от своих врагов, утопал в глубоком снегу по грудь и находился в невыгодном для защиты положении. Собаки бросались на его беззащитные бока, рвали израненные ноги и даже вскакивали на спину. Защищая себя, сохатый круто разворачивался, бросался на своих врагов. Отпугивая от себя одного врага, он открывал другой бок, на который тут же бросалась вторая лайка. Стоило обратить внимание на очередного противника, как две других собаки бросались на него с другой стороны.

Так продолжалось недолго. Очень быстро сохатый понял, что ему необходимо обеспечить себе защиту сзади. Прикрытием послужила большая, разлапистая лиственница, стоявшая неподалёку от места схватки. Сделав резкий бросок вперёд, разогнав собак, зверь достиг желанного места в несколько прыжков. Взбешенные лайки бросились за ним, попытались вцепиться острыми клыками, но, к своему негодованию, увидели склонённую голову и взметнувшиеся копыта. Добежав под прикрытие лиственницы, сохатый успел развернуться и встретить их во всеоружии.

Лайкам стоило огромных усилий, чтобы увернуться от стальных ног, от мгновенной смерти. Теперь зверь был надёжно защищён сзади и не боялся внезапного нападения со спины. Он стал отаптывать под собой снег, выбивая для себя небольшую площадку. Это удалось сделать очень быстро. За небольшой промежуток времени, одновременно отбиваясь от наседавших собак, он разбил и притоптал копытами крепкий снег на значительном расстоянии от себя. Теперь те боялись прыгать в яму: понимали, что прыжок может привести к неминуемой гибели под ногами раненого зверя. Им ничего не оставалось, как облаивать недосягаемую добычу с расстояния. И они усилили свою яростную осаду. Их злобные выпады с каждой минутой становились всё настойчивей, уверенней. Лайки знали, что на их голос очень скоро придёт человек.

Охотник был близко. Умело скрываясь за толстыми стволами деревьев, заранее предопределяя своё продвижение за густым кустарником, он осторожно, стараясь не спугнуть зверя, подкрадывался к желанной добыче. Надетые на широкие лыжи мягкие чехлы из собачьих шкур отлично глушили шум и шорох наста под шагами крадущегося человека. Встречное течение воздуха относило запахи далеко назад. Неторопливые, уверенные движения сильного тела с лёгкостью пружинистого аскыра несли охотника вперёд. Он уже видел беснующихся собак и осаждённого сохатого. Для того, чтобы произвести один-единственный, точный, смертельный выстрел, ему оставалось преодолеть ещё несколько десятков метров.

Зверь не видел человека. Всё его внимание было переключено на собак. Теперь он был более спокоен и уверен в своих действиях. Утоптанная площадка и лиственница защищали его. Сохатый мог легко передвигаться в нужном направлении, не опасаясь нападения сбоку и сзади. Единственное, что его раздражало и мучило в эти минуты – застрявшая в теле стрела. Она вызывала острую боль в правом боку и постепенно забирала силы зверя. Это было видно по поведению сохатого. Его движения становились неуверенными и какими-то неуклюжими. Выпады на собак заметно сократились.

Наконец сохатый остановился. Он уже не бегал и не отпугивал своих врагов, а, понуро опустив свою большую безрогую голову, раскачивался из стороны в сторону. Казалось, что судьба зверя решена. Собаки захлёбывались собственным лаем, предчувствуя скорую развязку. Неподалёку, за огромным стволом лиственницы, хладнокровный охотник тихо, без щелчка взвёл курок ружья.

В это мгновение, как будто насмехаясь над человеком, лёгкий шалунишка-ветер «заячьей смёткой» круто изменил своё направление. В какой-то миг холодный воздушный фронт развернул тёплое атмосферное течение на сто восемьдесят градусов. Острые запахи охотника коснулись чутких ноздрей сохатого.

«Человек! Смертельная опасность! Самый страшный враг!» Мысли, как молнии промелькнули в голове за долю секунды. Во все времена, из глубокой древности охотник вызывает у животных страх. Сохатого неожиданный «сигнал» поверг в панический ужас. Он уже встречался с человеком, который доставил ему адскую боль сегодня утром. Памятью об этой встрече из печени торчал обломок от стрелы.

Не выбирая дороги, огромными, двухметровыми прыжками сохатый бросился вперёд. Не ожидавшие такого стремительного передвижения своей добычи собаки едва успели увернуться от его острых копыт. Ещё не понимая, что произошло, они на какое-то мгновение задержались на месте, но увидев убегавшего зверя, бросились в погоню. А тот, воспользовавшись замешательством врагов, успел оторваться от преследователей и уже пробежал некоторое расстояние. Только вот направление передвижения зверем было выбрано неправильно. Он бежал по реке, по засыпанному снегом льду. Впереди рваной раной зияла промоина.

Но зверь не остановился перед препятствием. Ширина полыньи составляла всего каких-то пару метров. В своей жизни он преодолевал гораздо большее расстояние. А эту промоину зверь решил перемахнуть одним прыжком. Не останавливаясь, он резко оттолкнулся задними ногами и с лёгкостью метнувшейся белки перелетел через промоину. Но тонкий, подточенный вешней водой лёд не выдержал веса сгруппировавшегося тела.