Юрий Иванов-Милюхин - Драгоценности Парижа [СИ]

Откинувшийся на спинку стула хозяин кабинета медленно придвинул лицо к патирам, похлопав по карманам, схватил со стопки бумаг очки, набросил их на переносицу. Наверное, он что–то знал об этих кубках, потому что губы его беззвучно зашевелились. Кинув быстрый взгляд на девушку, господин взял один из них, закрутил в руках, читая написанное и вглядываясь в клейма мастера. В кабинете зависла тишина, прерываемая лишь сопением хозяина, да ерзанием его тапочек по паркету. Это продолжалось так долго, что девушка успела раза два поменять позу. Наконец, месье отставил кубок в сторону, приблизил к себе второй. И снова на лбу у него выступили капли пота, потекли по щекам, скопились на верхней губе. Сфыркнув влагу, господин мотнул головой, совершенно иным взглядом посмотрел на сидящую напротив мадемуазель.

— Это все, или у вас есть что–то еще? — осипшим голосом спросил он.

— Скажите честно, вещи вас заинтересовали? — вопросом на вопрос ответила посетительница.

— Да, конечно. Но понимаете ли в чем дело, изделия подобного рода не гуляют по отдельности, к ним обязательно должен быть набор других из того–же сплава.

— Я согласна, и вот вам новое доказательство.

Посетительница выложила на стол сверток с вилками и ложками, тускло заблестевшими от покрывавшей их пленкой патины в лучах пробивающегося сквозь витражи на окнах полуденного солнца. Выдернув из–под них кожу, снова бросила ее к своим ногам. Теперь она была уверена, что оберточный материал больше не понадобится.

— Посмотрите, это Испания времен Столетней войны. Как и патиры, они вышли из–под рук одного ювелира и украшали собой сервизы его и ее Величеств, — девушка быстро перевернула одно изделие, ткнула пальцем в его основание. — Это клеймо королевского двора.

— Я уже понял, — поправляя очки, признался хозяин кабинета. Он придвинул к себе предметы, не удосужившись их пересчитать. — Простите, вы приготовили сюрприз еще?

— Пока только этот набор, — посетительница демонстративно затянула веревкой горловину на обыкновенной торбе для овса, но сидящий за столом господин даже не поморщился. — Если сделка пройдет удачно, торг можно будет продолжить.

Хозяин кабинета пожевал губами, слепо разглядывая стену с картинами, среди которых выделялось своей неординарностью полотно английского художника Кузелле «Ночной кошмар». Видно было, что изнутри его раздирают противоречивые чувства. Наконец, он пристально всмотрелся в посетительницу:

— Скажите, а что заставило вас придти именно ко мне?

— Во первых, вы патриот своей родины, занимаете большое общественное положение, являетесь собирателем национальных ценностей, — растягивая слова, чтобы собеседник сумел проникнуться уважением к себе, начала перечислять она его достоинства. Девушка решила не признаваться, что знает этого человека по родственным связям с ее предками, именно поэтому она подтолкнула возлюбленного завернуть на дорогу, ведущую сюда. — Французы боготворят вас как + народного спасителя. Во вторых, к кому прикажете обращаться, когда страна находится в бедственном положении, когда франк девальвировался настолько, что превратился в оберточную бумажку с не менее бесполезными монетами. И еще одно. — Собеседница выдержала солидную паузу. — Вы единственный, кому можно доверять без оглядки по сторонам.

— Спасибо, мадемуазель, вы очень любезны, — проникся теплыми чувствами к девушке хозяин кабинета. — Конечно, я пойду вам навстречу и заплачу за раритеты дороже, чем в любой скупке драгоценностей. Можете мне поверить.

— Поэтому я вашем кабинете, месье.

— Но меня интересует еще один вопрос, если пожелаете, можете на него не отвечать.

— Я вся внимание, — подобралась девушка.

— Откуда у вас такие редкие сокровища и не встречались ли мы с вами раньше? — снова пожевав губами, задал щепетильный вопрос господин. — Мне кажется, вы тоже принадлежите к известному роду. В Париже у меня есть дальние родственники, с которыми я не встречался много лет, вы очень похожи на одну из женщин из этого, к сожалению, разорившегося, дворянского клана. Сознайтесь, вы не из династии Д, Люссон?

Девушка старательно напялила на лицо маску недоумения, завела за ухо прядь светлых волос:

— Нет, я не из династии Д, Люссон, хотя не простолюдинка.

— Это видно по умению вести беседу, независимой манере держаться и по перстню на вашей правой руке, — усмехнулся собеседник.

— А драгоценности принадлежат одной знатной семье, пожелавшей остаться неизвестной. В этом деле я всего лишь посредник, — пряча руку за торбу, заспешила с пояснениями посетительница.

— Хорошо, я поверил вашим словам. Если просветите для меня еще одно недоразумение, то я закрою неприятную нам обоим тему. А я вижу, что для вас она является щекотливой.

— Не совсем так, но когда человека хотят в чем–то обличить, хорошего мало, — пожала плечами собеседница. — Что вы желали бы узнать еще, месье?

— У вас на шее золотая цепь очень похожая на ту, которую в семье Д, Люссон передают по наследству. На ней должен быть медальон с изображением святого Дионисия, покровителя города Парижа. Не соизволите ли отогнуть края воротника платья, чтобы взглянуть на него, ведь медальон у вас, не так ли?

— Месье Ростиньяк, вы переходите границы дозволенного, — возмущенно воззрилась на хозяина кабинета посетительница. Застегнула платье на последнюю пуговицу. — У меня есть медальон, я обладаю еще чем–то другим, но это личные свободы, на которые никто не имеет права посягать.

— О, мадемуазель, простите ради всех святых, — под жестким взглядом собеседницы смешался респектабельный господин. — Кажется я действитльно перешел рамки разумного, вместо того, чтобы поверить вам на слово.

— Не забывайте, месье, с веры начинаются благие дела, даже в том случае, если вначале они не совсем праведные.

— Вы правы, нам лучше перйти к делу. Итак, за кубки и столовые принадлежности из золота я заплачу вам ту цену, которой они достойны.

Хозяин кабинета встал, прошел к дубовому шкафчику на высокой подставке, ключом открыл дверцу. На нескольких полках лежали перевязанные нитями толстые пачки ассигнаций, их разделяли шкатулки, наверняка, с золотыми монетами разных стран.

— Какими деньгами вы хотите получить, ангилйскими фунтами стерлингов, испанскими песетами или русскими рублями? — обернулся он от домашнего сейфа. — И тем, и другим я гарантирую вам точный рассчет.

— Мы обговаривали вначале, что мне желательно было бы получить рассчет русскими рублями, в коалиции стран победительниц они котируются очень высоко. Обладатели драгоценностей предпочли бы их тоже, — подалась вперед девушка. — К английским фунтам я отношусь так–же, как и вы — с раздражением.