Юрий Иванов-Милюхин - Драгоценности Парижа [СИ]

— А кого ты ждешь? — с издевкой спросил он.

— Михась, чи ты, чи ни?

Наблюдатель заволновался, в инотонации голоса проскользнули тревожные ноты, наконец он не выдержал, приподнялся над комелем. Казак хладнокровно нажал на курок, подождав, пока затихнет возня, продвинулся по стволу до основания, носком сапога ковырнул бездыханное тело. Затем перезарядил пистолет и поспешил на защиту временного жилища от посягательств на него.

Разбойники успели обложить хворостом избушку со всех углов, они не решились начинать с крыши, посчитав, что проеденная плесенью, та вряд ли загорится. Требовалось лишь поднести факелы, но бандиты медлили, сойдясь в кружок, они озадачились какой–то проблемой. Почуяв неладное, затопали копытами привязанные к перилам крыльца кони. Дарган подобрался так близко, что различал отдельные фразы, отдаленно напоминающие русскую речь, в них проскальзывали польско–украинско–белорусские слова, вместе составляющие общеславянский коктейль. Подумал о том, что лишь в сердце империи дух нации проявлял себя в полный рост — еще никто не сумел поставить на колени в момент рождающую из недр своих партизанские ватаги великую Русь. От нее дух волнами растекался по всей России, заставляя скрипеть зубами, а не успокаивая, многочисленных врагов. А под боком у Европы так–же, как перед азиатским подбрюшьем, сорви головы из представителей окраинных народов собирались в стаи и грабили и своих, и чужих. Вот и сейчас братьям по крови хотелось одного — вместе со шкурой содрать приличный пешкеш с одиноких путников, пополнив их душами счет своим грехам. Эта несправедливость вызывала у Даргана ответную реакцию, ему тоже не терпелось отправить разбойников на тот свет.

Но спешить, как бандиты, он не собирался. Дождавшись, когда они снова разбредутся по углам избушки, он выбрал момент и метнул кинжал в зазевавшегося поджигателя. Видимо, острие воткнулось не в мякоть на спине, а задело лопатку, разбойник огласил окрестности диким воплем, он кинулся к другу, на ходу заворачивая руку за спину. Второй бандит бросился было бежать, но вскоре опомнился, повалил вопящего на землю. Дарган видел, как он поднял кинжал над головой, в лучах факела стараясь рассмотреть оружие получше. Больше медлить было нельзя, прицелившись, казак выстрелил не в того, кто склонился над раненным, а в его сообщника, в отдалении подносившего смоляную чурку к хворосту. Рассчет оказался верным, оставшиеся в живых разбойники забыли обо всем, галопом помчавшись к лесу. За ними заковылял раненный, пробежав половину расстояния, он упал в траву, наконец–то выронив из рук факел. Дарган направился к стене дома, чтобы подобрать кинжал, оружие было гурдинской работы и разбрасываться им было бы непростительной ошибкой. Но кинжала нигде не оказалось, скорее всего, его забрал с собой бандит, в которого он не стал стрелять. Дарган метнул по направлению к деревьям раскаленный взгляд. Возле кучи хвороста сыпала искрами еще одна чурка, он растерзал ее сапогом, с досады отбросил головешку во тьму. Успел заметить, как к третьему факелу потянулась выскочившая из–за угла девушка, и в этот момент прогремел выстрел. Казак замер на месте, стараясь угадать, в кого метил стрелявший, увидел, как спутница повалилась ничком рядом с вязанкой хвороста. Он бросился к раненному разбойнику, но того нигде не оказалось. Новый залп заставил Даргана нырнуть за кочку, всмотреться в черноту перед собой. Звезды подсвечивали прохладный воздух, делая его призрачно синим и зачерняя остальные предметы, нужно было уподобиться кошке, чтобы что–то различить. Казак пальцами растянул концы век, усмотрел словно летевшую по воздуху тень, она удалялась по направлению к просеке. Он вскинул пистолет и тут–же со злостью пристукнул ручкой по коленке, вспомнив, что новый заряд не забивал. Дарган поднялся и скорым шагом пошел к девушке которая продолжала лежать на земле. Но как только он приблизился, она вскочила и бросилась ему на грудь:

— О, месье, они не уходят, — с тревогой прошептала она. — Их так много.

— Ты не ранена? — привлек он спутницу к себе.

— Нет, пуля пролетел мимо.

— Их меньше, чем было, — сбрасывая напряжение, встряхнул плечами Дарган, — Успокойся, как только рассветет, мы снова тронемся в путь.

— В путь? — переспросила она. — Но там бандит!

— Они больше не посмеют, мы дали им хороший урок. Мужичок из хутора говорил, что от сторожки до другого поселения ехать совсем немного, а там, глядишь, начнутся поля. Простор.

— В России нет разбойник, — усмехнулась девушка.

— В России никто никогда никому не был нужен, а это разные вещи.

Не успел Дарган договорить, как из лесу снова прилетел сухой выстрел, пуля со сверлящим звуком вжикнула над головами собеседников и вошла в бревно в стене дома. Вероятно, один из бандитов был настолько мстительным, что решил во что бы то ни стало уничтожить оказавших сопротивление путников. Дарган подхватил девушку за талию, повлек ее ко входу в избушку:

— Зайди в дом и закройся изнутри, — уже в коридоре скороговоркой приказал он. — Ни на что не отзывайся, только, когда услышишь мой голос.

— А ты, мон херос? — встрепенулась она.

— Ты сама сказала, что в лесу бандиты. Их надо уничтожить, иначе мы и правда отсюда не выберемся.

— Я не хочу дом, я здесь, — спутница указала на коридор.

— Чем будешь защищаться? У них ружья.

— Мон ла пистоль, — она сунула руку за доски, вытащила пистолет.

— Откуда? — отшатнулся было казак. И все понял. — Ты обыскала того разбойника, что лежит за деревом?

— Ви, месье Д, Арган, еще мон ла пистоль, мон ла сабла.

Девушка поочередно выдергивала оружие из–за дверного проема, негромко им постукивая, складывала на крыльце. Последними поверх кучи легли кожанные кошельки с пыжами и пулями.

— Там золото, мало, — она махнула рукой в сторону леса, брезгливо поджала губы.

Дарган не знал, что делать, он подумал о том, что редкая станичная скуреха решилась бы на безрассудный шаг — ночью, когда вокруг стреляют, подкрасться к убитым, снять с них оружие и затащить его в избушку. Переступив с ноги на ногу, он смог лишь промычать:

— Ладно, любая ты моя, я в долгу не останусь.

Стараясь не хрустнуть веткой, Дарган змеем скользил вдоль деревьев, он хорошо запомнил то место, откуда раздался выстрел, знал наверняка, что бандиты вряд ли предпримут новую попытку нападения, опасаясь засады. Они предпочтут переждать, чтобы утром, когда будет светло, поймать путников на оплошности. Где–то рядом послышался говорок ручейка, горло продрал сухой ком, он вспомнил, что с тех пор, как подъехали к келье отшельника, прикоснулся к баклажке один раз, и то, когда в перерывах между нападениями удалось перекусить. Подумал, что надо бы набрать воды и для спутницы. Дарган зачерпнул пригоршней влаги, ощутил, как прокатилась по телу живительная прохлада, он наклонился и стал пить ее как лошадь — всасывая в себя струями. Между кронами деревьев просыпались звезды, от их свечения ручей казался свитым из бесконечных серебряных веревочек. Внимание привлек темный предмет, он присмотрелся и узнал раненного разбойника, так и не осилившего оторвать лицо от воды. Пистолета с кинжалом при нем не нашлось, значит, стрелял бандит, которого Дарган не тронул.