Юрий Иванов-Милюхин - Абреки Шамиля [СИ]

— Лишь после этого мы со станичниками займемся вызволением Марьюшки с Павлушкой из татарского плена. Я знаю, в каких саклях живут семьи Бадаевых, — Дарган посмотрел в сторону чеченского аула, в глазах у него сверкнул мстительный огонек. — На этот раз пощады им не будет. Никому…

Захарка кашлянул в кулак и нарушил тишину, присевшую было на концы казачьих усов:

— Я не уеду отсюда до тех пор, пока моя сестра с племяшом не вернутся под отчий кров, — упрямо сказал он.

— Я тоже не собираюсь покидать станицу, не исполнив своего семейного долга, — подключился к нему Петрашка.

— Семья моей супруги Аннушки является и моей семьей. Господа казаки, вы можете смело на меня рассчитывать. — с сильным французским акцентом сказал мушкетер. — Мне спешить уже некуда, тем более, что мы с Захаром знаем, где находится то, зачем я с Сильвией приехал сюда.

— Прости, Буало, но я высказал всего лишь предположение, — повернул к нему Захар свое лицо. — Вполне возможно, что во мне говорило лишь мстительное чувство к моему бывшему сопернику.

— Ничего вы еще не знаете, а разговоры в отношении прыткого шведа Карлсона с его сестрой всего лишь догадки, — грубо оборвал мушкетера со средним сыном атаман, который был в курсе всех их дел. — Чаще бывает, что искомое находится там, откуда за ним начали охотиться.

— Простите, месье Д, Арган, что вы пожелали этим сказать? — насторожился было кавалер.

— Только одно, вам нужно отправляться по своим домам. И немедленно, — непримиримо сдвинул брови полковник. — Прощайте, сынки и ты, Буалок. Экскюзи муа… чи как у вас там во Франции. Тут мы справимся и без вас.

Атаман дернул за уздечку, направляя кабардинца в мутные воды горной реки. Панкрат, осознав, что задумал отец, встрепенулся и, кивнув головой братьям с новоиспеченным зятем, пристукнул своего коня каблуками. За ним без раздумий тронулись остальные станичники. Скоро весь отряд уже выбирался на крутой берег на той стороне реки. Лучи заходящего солнца вплетались в струи воды, стекающие с лошадиных крупов, окрашивая их в малиновые тона. Показалось, казаки надумали раствориться в розовато — красном закате навсегда. Но это только почудилось, слишком прямо сидели станичники в седлах и слишком уверенно направляли они вперед своих коней.

На левом берегу Терека остались три рослых всадника, на их лицах отразилось замешательство смешанное с обидой. Но это состояние тревожило их недолго. Скоро все трое молча переглянулись и как по команде пустили коней к воде. Крутые волны торкнулись в бока послушных животных, стараясь смыть с них пот и налипшую дорожную пыль…