Эжен Лабом - От триумфа до разгрома. Русская кампания 1812-го года

По мере приближения к Березино, где мы намеревались переночевать, дорога постепенно шла под уклон и мы вышли к реке, носящей то же название и протекающей по одной из самых болотистых равнин Европы. Мы убедились в этом, когда увидели, что дома этого города стоят на общем настиле, уложенном прямо на болото. За Березино дорога представляет собой покрытие из еловых веток, уложенных на верхний торфяной слой болота. Таким образом обеспечивается ее твердость. А излишняя вода уходит вниз через небольшие промежутки между ветками.

От Березино до Уллы местность сырая и болотистая. Вся дорога, от реки до реки, около двадцати или двадцати пяти лье непрерывно пролегает либо через болота и огромные леса. Сначала мы прошли Глубокое, [63] В «Маршруте движения…» Лабом пишет – «Пышно, или Глубокое». В указанном районе, действительно, есть деревня Пышно (Пышна) и одноименное озеро. – Прим. перев. а потом Камень. Первый из этих городов примечателен своим красивым деревянным поместьем, второй – тем, что центр города находится на возвышенности, с которого открывается прекрасный вид.

У Бочейково мы вышли на берега Уллы (23-е июля). Эта река соединяется с Березиной Лепельским каналом, с помощью которого облегчаются торговые отношения между соседствующими провинциями.

Этот канал тем более важен, что он связывает Днепр и Двину и, таким образом, объединяет Балтику и Средиземноморье. Благодаря этой связи Литва торговля в Литве процветает, через нее проходят товары из самых разных уголков мира. Берега Уллы очень высокие и крутые. По левой стороне, за мостом, возвышается великолепный особняк, и нам думалось, что самое прекрасное из всего, что мы видели с момента нашего прибытия в Польшу.

Тем не менее, нас очень удивило, что мы имели возможность двигаться так быстро и без всяких приключений. Мы спокойно шагали день за днем, как будто находились в Баварии или Саксонии. Такая манера противника нам была непонятна, и каждый пытался дать этому свое объяснение, впрочем, все эти предположения в большинстве своем были противоречивы и неверны. Однако, будучи в Камне, мы узнали от некоторых офицеров, ездивших с поручениями Ушачи, к Императору, что окопавшийся в Дриссе противник перешел Двину и направился в сторону Полоцка и Витебска, несмотря на риск быть атакованным нашим корпусом, державшим путь на последний. Ознакомившись с приказами, которые они привезли, мы предположили, что в ближайшее время столкнемся с довольно мощным сопротивлением. Эти гипотезы превратились в уверенность, когда разведка участка между устьем Уллы и дорогой в Бешенковичи обнаружила казаков в непосредственной близости от наших флангов. Принц немедленно приказал авангарду и легкой коннице выступить на Бешенковичи, где находился крупный контингент русских войск под командованием генерала Остермана (23-е июля).

Вскоре принц сел на коня и в сопровождении адъютантов последовал за авангардом. По его прибытии в Бешенковичи, противник отступил, его кавалерия и несколько пушек вернулись на тот берег Двины. И все время, пока были в этом городе, русские стрелки-снайперы, спрятавшиеся в домах на противоположном берегу реки, вели по нам постоянный, непрерывный огонь. Полковнику Лакруа, шедшему по главной улице, ведущей к реке, пулей перебило бедро. Этот ужасный случай опечалил всю армию. Все жалели этого достойного офицера и горько сокрушались, что армия лишилась доблестного воина, а мы – доброго товарища, по роковой случайности, когда часто погибают самые лучшие, полные сил и энергии, достойные высших наград за свою доблесть. В усадьбу Бочейково вернулся из разведки вице-король. Вечером он долго совещался с генералом Дессолем, начальником штаба. Мы предполагали, что сейчас будет отдан приказ продолжать марш, но до утра приказ так и не поступил.

24-е июля. После пятичасового марша, перейдя через маленькую речку, которая называется Свеча, [64] Точнее, Свечанка. В месте перехода находится деревня Свеча, о которой и говорит Лабом. – Прим. перев. наши войска прибыли в Бешенковичи. Этот маленький город был уже заполнен войсками, в частности, здесь уже стояли две кавалерийские дивизии генералов Брюйера и Сен-Жермена, последний направлялся в Уллу. Даже такая масса войск абсолютно не напугала врага, отделенного от нас водами Двины. Его кавалеристы молодцевато гарцевали и стреляли в наших солдат пытавшихся захватить паром для переправы на тот берег.

Однако, вице-король, приняв решение перейти Двину именно в этой точке, выставил батарею из двух пушек, чтобы защитить саперов, вызванных для возведения моста, и моряков Гвардии, которые пытались вплавь добраться до парома. Эти пушки и несколько стрелков так напугали русских, что они покинули свои укрытия, таким образом, дав нам возможность спокойно забрать лодку и завершить строительство моста.

Тем временем дивизия Баварской конницы генерала Прейсинга в двухстах шагах ниже по течению обнаружила брод и воспользовалась им. Не теряя времени, они быстро построились в боевой порядок. Кроме того, им было отправлено в подкрепление две пехотные роты. Они молниеносно атаковали врага – тот бежал, поджигая за собой все брошенное имущество и снаряжение. Мы были в восторге от боевой манеры баварцев! Точность и мастерство, которое они продемонстрировали в этом бою, достойны быть образцом для тех, кому будет приказано выполнить подобную задачу.

Пока все это происходило, пришла новость, что к нам приближается Император. За курьером, принесшим эту весть, вскоре последовал другой, подтвердивший это. Вскоре прибыло множество всадников, офицеров артиллерии и генералов Гвардии. Короче говоря, в городе и так переполненном войсками, стало совсем тесно. В разгар этой суматохи появился Наполеон и сразу же направился к месту строительства моста. В сухой и саркастической манере он раскритиковал его конструкцию, безусловно, весьма несовершенную, но пожелав попасть на ту сторону, он прошел по мосту, сел на лошадь и присоединился к баварцам, устроившим привал на равнине. Потом, вместе с ними он отъехал от Бешенковичей почти на два лье. Без сомнения, Наполеон, выполнил этот маневр с целью привлечения внимания противника к этому месту, чтобы уменьшить сопротивление врага при атаке Витебска. Он постоянно старался раздражать отступающую русскую армию с того момента, когда она покинула Дрисский лагерь.

Невозможно представить себе тот шум и суету, которые царили в Бешенковичах! Но каково стало, когда войск прибыло еще больше! Так вот, в ту ночь суматоха достигла своего апогея. Великое множество солдат разных частей, собравшихся здесь и быстрота, с которой они получали приказы о дальнейшем движении, не оставляли никаких сомнений в том, день битвы близок. Кавалерия под командованием короля Неаполя (Мюрата) пошла в авангарде, а 4-й корпус немедленно последовал за ней.