Роберт Святополк-Мирский - Служители тайной веры

И тут на тропинке у реки показалась черная низенькая фигурка.

Василий, мышцы которого уже напряглись, готовясь к толчку, мгновенно расслабил их и пристально вгляделся.

Что-то знакомое почудилось ему в этом маленьком толстом человечке, одетом в рясу.

И он тут же вспомнил: конечно, это тот священник, которого он видел с Иосифом в первую ночь на Угре. Иосиф называл его своим крестным, и старик передал ему ту самую грамоту, написанную тайнописью, которая потом попала к Антипу. Иосиф тогда еще спросил: «Можем ли мы рассчитывать на поддержку князя Федора Вельского?» — и он ответил: «За князя Федора я ручаюсь...»

Значит, он с Федором в близких отношениях?! Конечно, иначе что бы он здесь делал? В жизни нет ничего случайного!

Отец Леонтий с букетиком первых полевых цветов в руках неторопливой походкой размышляющего человека приближался к воротам.

Блестящий план мгновенно созрел в мозгу Василия Медведева, прежде чем священник достиг ворот.

Василий загадал про себя: «Если человек в комнате напротив действительно окажется князем — мой план удастся!»

— Князь! — негромко позвал он.

Ольшанский вздрогнул, обернулся и медленно подошел к окну.

— Откуда ты меня знаешь?— настороженно спросил он.

Я угадал! Все получится!

— Князь, — вежливо попросил Василий, не отвечая на вопрос. — Прошу тебя не отказать в любезности человеку, которого, быть может, ждет скорая смерть. Я хотел бы исповедаться, чтобы не умирать с душой, отягощенной грехами. Я вижу, там внизу идет православный священник. Не можешь ли ты попросить его подняться ко мне, чтобы принять последнюю исповедь грешника, стоящего на краю могилы?

Ольшанский колебался.

Федор настаивал, чтобы он не вмешивался, но в просьбе этого человека не было ничего дурного. Ольшанский был добрым христианином, бога любил и почитал.

Медведев напряг зрение и разглядел в вырезе рубахи Ольшанского православный крестик.

— Я сам православный, — сказал он, — и хочу, чтобы грехи мне отпустил служитель нашей, греческой веры. Я не могу обратиться с такой просьбой к моей страже — никому из этих людей не велено покидать своего поста. Я сам воин и понимаю их положение.

— Хорошо, — сказал Ольшанский. — Я исполню твою просьбу.

— Благодарю, князь, — почтительно поклонится Медведев и добавил: — Жизнь полна неожиданностей, но ничто в ней не бывает случайным... Быть может, когда-нибудь и я смогу помочь тебе...

Ольшанский еще раз пристально посмотрел на Медведева и направился к двери.

Василий отошел вглубь комнаты и сел на лавку.

Через некоторое время в коридоре послышались тихие неторопливые шаги, и приглушенный голос сказал мягко, но с интонацией, не допускающей возражений:

— Открой мне, я должен исповедать узника.

Дверь скрипнула, и на пороге показался отец Леонтий.

Василий поднялся ему навстречу и сложит руки для благословения.

— Ты просил меня прийти, — ласково сказал толстяк и присел на край скамьи. — Садись я готов тебя выслушать.

Медведев присел рядом и тихо начал:

— Отче, моя жизнь находится в большой опасности и ты — единственный человек, к которому я могу здесь обратиться с важной просьбой. Однако прошу, обещай мне, что ты никому не расскажешь о ней.

Заинтригованный священник придвинулся ближе:

— Чадо, ты знаешь, что тайна исповеди священна.

— Отче, я ни в чем не повинен, но князь, подозревая во мне врага, собирается подвергнуть пытке, во время которой я, возможно, умру. Если это случится, прошу тебя выполнить следующее. — Медведев наклонился к уху старика и зашептал: — Во имя нашей православной церкви, найди верною человека и пошли его в Московию. Пусть он явится в Боровский монастырь и спросит инока по имени Иосиф. Запомни, отец, инок Иосиф, которого в миру звали Иван Санин!

Старик едва заметно вздрогнул и невольно отшатнулся.

Медведев притворился, что неверно истолковал это движение.

— Умоляю тебя, не отказывайся исполнить мою просьбу! Это очень важно.

— Продолжай, я ведь ещё не знаю, в чем заключается твоя просьба. Если она не потребует от меня ничего противного моему сану и Евангелию...

— Отче, этим ты лишь окажешь услугу Православной Церкви. Пусть твой посланец передаст Иосифу следующие слова — постарайся запомнить их слово в слово.

— Слушаю и запоминаю.

Василий шепотом, но внятно и раздельно произнес:

— Туда, куда мы договаривались, посылать священника не надо. Медведев погиб. Повтори эти слова, я хочу увериться, что они будут переданы точно.

— Медведев погиб. Туда, куда договаривались, священника посылать не надо, — так же шепотом повторил отец Леонтий.

— Правильно, только сначала второе предложение, а потом первое, — удовлетворенно вздохнул Медведев, как человек, который выполнил свой долг и теперь может спокойно умереть.

— А что, порядок слов играет какую-то роль?— осторожно спросил Леонтий.

— Нет, в сущности никакой, — подумав, сказал Василий. — Но все же лучше, если все будет передано, как я сказал.

— Однако, — осторожно заметил отец Леонтий, — все это весьма походит на тайное сообщение, содержащее некий скрытый смысл.

— Нет-нет, — очень искренне заверил Василий. — Ничего тайного здесь нет. Все очень просто. Медведев — это я, мне должны были прислать священника, а раз я умру, он мне уже не понадобится.

Отец Леонтий, разумеется, не поверил ни единому слову.

В нем боролись подозрительность и боязнь помешать какому-то неизвестному ему делу Иосифа. Впрочем, подозрительность быстро рассеивалась.

Допустим, этот Медведев подослан врагами. Греческой Церкви в Литве, чтобы раскрыть наши тайные связи с Московской метрополией... Но как он мог бы знать об Иосифе, которого не только здесь, но и в Московии еще мало кто знает?

Желая окончательно рассеять подозрения старика, Медведев предпринял еще один шаг:

— Отец, если тебе будет трудно послать гонца в Боровск, пошли его в Преображенский монастырь. Он стоит напротив земель, которые принадлежат теперь Левашу Копыто, бывшему дворянину князя Федора. — Пусть твой посланец попросит настоятеля этого монастыря, отца Сергия, передать эти слова Иосифу. Он тотчас передаст их — я уверен!

Отец Леонтий отбросил сомнения.

Человек из Литвы не может знать таких подробностей. Тем более о том, что Сергий переписывается с Иосифом. Это и вовсе секрет. Он не только московит, он действительно близок к Иосифу. Стало быть, никак не может быть ла­тинским слугой...

— Чадо, а почему именно ко мне ты обращаешь­ся с этой просьбой?

— Я не могу здесь никому довериться. Так сло­жились обстоятельства. Я увидел тебя в окно и ре­шил наш батюшка не откажется.

— Расскажи мне подробнее, кто ты и почему очутился под стражей князя Федора?