Шарлотта Лин - Мэри Роуз

— Верни наш корабль домой и почини его, — сказала она. — Но держись подальше от Джеральдины, пообещай мне это. Она не отдаст мне без боя то, чего хочет больше всего на свете. Скорее разорвет это на части, а мне хотелось бы видеть красивого мужчину, за которого я собираюсь замуж, целым.

Уткнувшись головой в ее плечо, не глядя на нее, он произнес:

— Фенхель…

— Я слушаю.

— Ты меня еще любишь?

Она расхохоталась.

— Ну конечно же, дурачок. Конечно же.

Может быть, улыбаться он и разучился, но в глазах его по- прежнему сверкали вспышки молний.

— Так чего мне бояться? Не несчастной же убийцы кошек.

Он отправился в Солуэй-Мосс на переоборудованной торговой каракке под названием «Миссис», где их должны были поддержать сухопутные войска Эдварда Сеймура в битве против короля Шотландии. Генрих VIII надеялся в следующем году выступить в союзе с императором против Франции, поскольку по-прежнему считал, что французская корона по праву принадлежит ему. Но прежде нужно было обеспечить порядок в Шотландии, чтобы северный сосед не напал на него с тыла.

Битва завершилась победой англичан. Яков Шотландский при этом расстался с жизнью и в качестве единственной наследницы престола оставил дочь, которой было шесть дней от роду. Однако Энтони домой не отпустили, он остался под командованием гросс-адмирала Дадли у шотландских границ. В феврале следующего года Генрих VIII заключил соглашение с императором. Восемь недель спустя он отправил Энтони обратно в родную гавань и назначил его королевским корабельным мастером.

То было время подготовки к войне с Францией. Время для английского флота. Время для «Мэри Роуз».

Во время зимы буря с градом отломила ветку от розового куста, посаженного отцом Сильвестра у арки. С тех пор как Сильвестр и Джеральдина были детьми, те розы июнь за июнем расцветали белым, красным и бесчисленными оттенками розового.

— Наверное, теперь с этим покончено, — сказала тетушка Микаэла после бури. — Розы старые, трухлявые, они этого не переживут.

Но когда наступил июнь, по обе стороны арки появились бутоны, хотя и редкие, неяркие. Только в центре, где буря отломила ветку, осталось голое место. Оно напоминало Сильвестру собственное сердце: жизнь продолжалась, каким бы странным это ни казалось, она не заканчивалась в один момент, но в центре зияла дыра, где ничего не цвело.

На верфь он ходил только в крайнем случае. Там в сухом доке стояла «Мэри Роуз». Видеть ее было больнее, чем знать, что Фенелла постоянно бывает в «Casa Francesca». Может быть, с розовым кустом то же самое? Может быть, что-то в нем помнит цветущую ветку, которая у него когда-то была, и истекает резкой, свежей болью?

Весь Портсмут говорил о работе над «Мэри Роуз». Энтони Флетчер по-прежнему был человеком, который когда-то, как Каин, убил своего брата, но вместе с этим он был и тем самым человеком, который вернул домой «Мэри Роуз» и с благословения короля помогал ей обрести новый блеск. Кроме того, он строил целую эскадру из четырнадцати невиданных кораблей, которые могли ходить на веслах и под парусом, обеспечивая множество людей куском хлеба и платой. Он был повелителем верфи, как и полагалось такому таланту с самого начала.

Если бы он захотел, то смог бы стереть из памяти города пятно, но его это уже не волновало. Он перестал набиваться к городу в друзья и каждый вечер, повернувшись к нему спиной, отправлялся на старой кляче в свою лачугу за воротами.

Сильвестру хотелось зажать руками уши. Толпа, которая когда-то кричала: «Повесить его!» — теперь бормотала имя потерянного друга почти с благоговением, и это терзало еще больше, чем вид «Мэри Роуз».

Корабль спокойно лежал в доке, пока его хранитель занимался своими галеасами или сражался за короля. После всего, что повидало это судно, Энтони не позволял даже прикоснуться к нему без его ведома, поэтому работы то и дело останавливались. Сильвестр просидел с ним над чертежами достаточно ночей, чтобы знать, что собирался сделать с «Мэри Роуз» Энтони: сначала он натянет еще одну, защитную систему шпангоутов, чтобы потом перенести пристроенное Робертом Маллахом дно орудийной палубы наверх и обновить орудийные порты, потому что они находились слишком низко над водой. Под конец нужно было произвести конструктивные изменения на носовом и кормовом возвышении, перенести центр тяжести и вернуть кораблю остойчивость.

Это будет длиться долго. Из-за постоянных перерывов его никак не закончить раньше весны. Всякий раз, когда Сильвестр смотрел на нее, он вздыхал: все работы над крупным четырехмачтовиком были остановлены, потому что его повелитель был на войне. И всякий раз Сильвестра пронзала одна и та же мысль: а будет ли корабль когда-либо закончен? Хватит ли Энтони времени? Обычно после таких размышлений он отправлялся в забегаловку «Морской епископ», напивался и переставал думать о чем бы то ни было.

Король воевал в Шотландии и Франции. В мае его войска сожгли Эдинбург, и сразу же после этого вместе со своим союзни- ком-императором Генрих VIII вошел во Францию с востока. Генрих Английский был старым и больным человеком, который, как поговаривали, уже почти не может ходить и в своей последней войне не обращает внимания ни на что. В минувшем году он женился в шестой раз — на вдове по имени Екатерина Парр, о которой Кранмер написал Сильвестру, что она для него скорее сиделка, нежели жена.

Отец Сильвестра постарел за одну ночь, как и король. Он сложил с себя все полномочия, передал Сильвестру управление верфью. Днем он сидел у окна и смотрел на свои розы. Тетушка бегала взад-вперед, поправляя ему одеяло на ногах, варила для него настои от кашля и вливала в него питательный суп.

— Не смей относиться к нему как к старику, — заявил Сильвестр. — Если ты позволишь ему так запустить себя, он больше не встанет на ноги.

— Ay dios mio, твой отец и есть старик! — фыркнула она. — И кто виноват в том, что он себя так запустил? Из-за кого он так терзается? Ты приведешь к нему черную морскую звезду и гребешок, чтобы он мог с ними попрощаться? Ты не сделаешь этого в жизни, так что не жалуйся, что у твоего отца больше нет сил даже пошевелиться.

— Что ты говоришь о прощании? — рявкнул Сильвестр. — Мой отец переживет всех нас. И если ты считаешь, что ему нужна поддержка, я могу написать Джеральдине. Как бы там ни было, она его родная дочь.

— Джеральдине! — передразнила его тетушка. — Конечно, напиши ангелочку, который тоже приложил свою ручку к этой трагедии. Кстати, разве тем самым это существо не доказало, что оно продало бы тебя на ближайшем рыбном рынке, если бы ему предложили сходную цену?