Валерий Ковалёв - Волчья стая

— Оно мне чертовски надоело. Еще немного и я точно превращусь в лягушку.

— В этом случае в отставку тебя не пустят. Лягушки нам очень нужны, — рассмеялся Торриани.

— М-да, — хмыкнул Грилло, — возможно. А как ты думаешь, Джовани, не обнаружили ли русские наш «карман» с тротилом на линкоре? В этом случае имеющейся взрывчатки едва ли хватит, чтобы отправить «Чезаре» на дно.

— Вряд ли, — подумав, ответил Торриани. — Обнаружить его практически невозможно. Разве что прорубить в этом месте внутреннюю обшивку.

— Что ж, в таком случае взрыв будет небывалой силы. Тем более что рядом артиллерийские погреба. Пожалуй, разнесет весь порт и часть города?

— По расчетам наших взрывотехников, в случае детонации, да, — жестко произнес Торриани. — Это будет почище, чем подрывы английских линкоров в Александрии…

В точно назначенное время, «Леонардо» вышел на траверс Херсонеса. Ночь была по осеннему темной и ненастной, и только у туманного горизонта временами вспыхивал неверный проблеск далекого маяка.

Выключив ходовые огни, судно замедлило ход и в его машинном отделении, нагнетая воду в кормовой трюм, размеренно загудели насосы. Спустя непродолжительное время их гул прекратился, в задней части ахтерштевня [81] Ахтерштевень — задняя часть корабельного киля. беззвучно открылась массивная аппарель, и в пучину темной тенью скользнул «Пикколо». Затем аппарель закрылась, насосы заработали снова и, набирая ход, сухогруз лег на прежний курс.

— Не завидую я вашим парням, Джузепе, — пробормотал капитан, приказав рулевому увеличить ход.

— А я не завидую тем, кто попадется на их пути, — последовал ответ…

Удифферентовав лодку, Пелите переложил рули на всплытие, и когда стрелка глубиномера застыла на пятиметровой отметке, Грилло поднял перископ и осмотрел горизонт.

В захлестываемом волнами мутном окуляре, позади тускло светились ходовые огни удаляющегося «Леонардо». Развернув перископ, капитан-лейтенант поймал в него очередной маячный проблеск и назвал рулевому курс. В отсеке тихо зажужжали электромоторы и «Пикколо» двинулся к Херсонесу.

Через три часа, оставив позади служивший ориентиром маяк, и следуя на той же глубине, лодка с диверсантами проскользнула в бухту Омега. Здесь она застопорила ход и после того, как Грилло внимательно обозрел в перископ пустынную акваторию, направилась к группе полузатопленных судов в ее дальней части. Это были уже упоминавшиеся ранее, отжившие свой век и ждавшие последующей утилизации, советские и трофейные немецкие корабли. По имевшимся у диверсантов агентурным сведениям, они никем не охранялись и являлись прекрасным укрытием.

Следуя командам Грилло, Пелите направил «малютку» в узкий створ между полузатонувшей баржей и немецким эсминцем с развороченной кормой. Там она всплыла, щелкнул кремальер рубочного люка и на палубу баржи ловко перебрались две тени в плотно облегающих их прорезиненных костюмах. Пригибаясь и держа перед собой короткие автоматы, они скользнули в разные стороны и осмотрели судно. То же самое, спустя короткое время, было проделано и на эсминце.

— Никого, — прошептал один из боевых пловцов, вернувшись на «Пикколо», из рубки которого торчала обтянутая резиной, голова Грилло.

— Ва бе'не, — пробормотала она и исчезла.

Весь остаток ночи, выставив в рубке эсминца наблюдателя, диверсанты выгружали из лодки и находящихся на ее надстройке торпедных аппаратов, помещенные в магнитные корпуса мины и другое снаряжение. После этого, один из них, включившись в акваланг, обследовал дно под лодкой и сообщил о возможности ее покладки на грунт.

Когда над бухтой занялся рассвет, ничто не напоминало о незваных гостях. «Пикколо», с готовой к приему команды шлюзовой камерой лежал на дне, а диверсанты, выставив охранение, мирно спали в одной из сохранившихся кают эсминца. Проснувшись в полдень и подкрепившись мясными консервами и галетами, они рассредоточились по укромным местам корабля, а затем до вечера наблюдали за внутренним рейдом базы, в глубине которой, в сотне метрах от берега, высилась темная громада стоящего на бочках [82] «Бочка» — плавучее приспособление, служащее для швартовки кораблей, находящихся на рейде. линкора…

Когда золотистый диск нежаркого солнца стал катиться к западу, с одного из обрывистого склонов бухты, по едва заметной, вьющейся среди редкого кустарника и полыни тропинке, к воде спускались двое мальчишек. Первый, лет двенадцати, худенький и черноволосый, одетый в потрепанные штаны и черный, не по росту бушлат с латунными пуговицами, нес в руках несколько удочек и садок, а второй, чуть постарше, с торчащими в разные стороны рыжими вихрами и в солдатском ватнике, тащил на плече пару весел.

— Давай, пошевеливайся Санька, — бубнил время от времени идущий впереди, поторапливая отстающего приятеля.

— Не спеши, Витек, успеем — флегматично отвечал тот, и прибавлял ходу.

Спустившись к урезу воды, и сложив незамысловатый груз у вросшего в песок гранитного валуна, мальчики направились к расположенному неподалеку заброшенному глинищу [83] Глинище — место, в котором добывают глину. и, кряхтя, притащили оттуда небольшой рыбацкий ялик [84] Ялик — небольшая двухвесельная шлюпка. . Загрузив в него свою поклажу, друзья столкнули лодку в тихо шелестящий прибой и, забравшись в нее, вставили в уключины весла. Через минуту, покачиваясь на волнах, ялик заскользил в сторону видневшихся вдали полузатопленных судов.

Как все севастопольские мальчишки, Санька с Витькой были заядлыми рыбаками и имели свое наиболее уловистое место, куда сейчас и направлялись. На кладбище старых кораблей отлично брала султанка [85] Султанка — рыба семейства кефалевых. , а сейчас как раз начался ее осенний ход. О том, что это место не охраняется, мальчишки узнали еще весной от одного знакомого в порту и уже пару раз наведывались туда. И это была не прихоть. Отцы ребят погибли на фронте и они, чем могли, помогали матерям. Часть улова приносили домой, а остальное продавали наодном из местных рынков.

— Слышь, Витек, — сказал пыхтящий на веслах Санька. — Давай сначала пошастаем по «коробкам» [86] «Коробка» — корабль, судно (жарг.) , может чего интересного найдем.

— Давай, — ответил тот, распутывая снасть на одной из удочек. — Я в прошлый раз, на немецком сторожевике видел метров пять манильского троса, если его распустить, хорошая сетка получится…

Идущий с восточного побережья бухты в их сторону ялик, диверсанты заметили сразу.

— Дьявол, — пробормотал сидящий у разбитого иллюминатора в надстройке эсминца Грилло, напряженно вглядываясь в бинокль. — Этого нам только не хватало.