Александр Сурков - Пираты сибирского золота

— Извольте взглянуть, уважаемый Василий! — и махнул рукой, подзывая его.

Тот подошёл, заглянул в лоток. Среди зёрен минералов чёрного, красного и зелёного цвета ярко блестели семь тёмно-жёлтых небольших золотинок остроугольной формы (клопики) и одна большая плоская, удлинённая, размером с четверть ногтя на мизинце (таракашка).

— Однако это источник золота для возможной россыпи в самом ручье, — предположил Овручев.

Взглянув на противоположный борт, профессор отметил, что здесь долину ручья пересекает разлом с раздробленными породами, среди которых есть золотосодержащие руды. Смыв концентрат из лотка в холщовый мешочек и бросив в него бумажку с номером, геологи спустились ниже водопада в русле. Нашли место под водопадом в той его части, где воды сейчас не было и из углубления с гравием и галькой, в месте, указанном Овручевым, Василий наполнил лоток речными отложениями и промыл его. Чёрный шлих почти наполовину состоял из ярко-жёлтых пластинчатых золотин, при этом три золотины были около дюйма длиной.

— Ну что я тебе говорил, — улыбаясь, сказал профессор.— Здесь, без сомнения, россыпь с золотом, но только не очень обычная, такие называют «корчажными», когда концентрация драгоценного металла возникает в небольших участках-ловушках, как эти под сухим руслом водопада.

Шлих смыли в мешочек, сделали пометку на карте, Овручев сделал записи в полевом дневнике.

Вернулись в Иркутск без приключений в дороге, если не считать того, что они нашли рудопроявление и, возможно, золотую россыпь. Дома разложили образцы из шахты, и тут Овручев спросил Василия:

— Помнишь ли ты, как в забое я выковыривал ножом золотины с поверхности жил?

— Да! — ответил тот. — Вот только для чего? На это получил ответ улыбающегося метра:

— В забое богатое золото было в виде пятен, и цвет золота в пятнах не совпадал с цветом золота из более глубоких частей жилы. В пятнах оно тёмно-жёлтое, а в жилах зеленоватое, светлое.

— И что? — воскликнул удивлённый Василий.

— А то, что наш продавец — хитрая продувная бестия — заставил своих ребят, вероятно, горного мастера, зарядить шлиховым золотом патроны (вместо дроби) и стрелять из ружья в поверхность жилы. Золото — мягкий и вязкий металл. От удара оно расклепалось и прилипло к кварцу, создавая впечатление богатейших его содержаний в жилах.

Василий так и присел от неожиданного заключения, которое сделал умница-профессор.

— Что, не веришь? — продолжал тот.

Он положил выковыренные ножом золотины на столик микроскопа, рядом положил маленький кусочек кварца с золотом из шахты и золотинки с прииска, где хозяин шахты добывал и россыпное золото. Он заставил

Василия подкрутить микроскоп по глазам и объяснил смотрящему в прибор ошарашенному коллеге, что золотины из шахты рваные с дырками, а края их закруглены, их цвет совпадает с цветом золота с прииска. Края последних так же закруглены, как и первых. А золото из жилы зеленовато-жёлтое, существенно мельче по размерам, тоньше и неокатанное.

— Всё понял! — Василий глубоко выдохнул и заулыбался. — Вот это наука!

— Хозяйские ребята дали маху, они зарядили в патроны россыпное золото с хозяйского же прииска, на котором мы были перед посещением шахты. Они не подумали о том, что в шахте другое золото и по цвету, и по размеру, и по форме. Естественно, по образцам руды пробирным анализом мы определим реальные содержания золота в кварцевых жилах шахты, но мне представляется, что оно будет не промышленным. Поверь моему опыту, а с глубиной в шахте количество драгоценного металла будет убывать.

Так впервые в жизни Василий, знавший только военное дело, уставы и топографию, понял что такое учёныйпрактик, знаток золота, и зауважал Вольдемара Альфредовича ещё больше.

В. А. Овручев написал заключение; естественно, о стрельбе золотом в забой не упомянул, но реальную ситуацию с малыми содержаниями и низкой пробностью металла изложил весьма детально и обоснованно. Отчёт сдали заказчику и стали собираться на другое месторождение. У Овручева всегда было много работы. Василий в своей каморке, которую он снимал у старичка, звонаря местной церкви, вынес на свою особую карту и место прииска, и шахты, а также ручей Порожистый. Он тогда ещё не знал, что на эту карту через несколько лет лягут совсем другие знаки — знаки золотых кладов из иной его жизни.

Однажды Константин Демьянович, будучи в хорошем расположении духа, заглянул в светёлку старца Василия. Слуга оставил в прихожей поднос с аглицким портвейном и шустовским коньяком, лёгкой закуской и удалился, закрыв дверь.

— А что, Василий Авенирович, побалуй меня какойнибудь историей из твоей беспокойной жизни.

— Истории, истории, — проворчал Василий и заключил, — это не истории, это точки, либо запятые в жизни, и без них она становится бессмыслицей.

— Ты у меня философ, но всё же.

Поудобней устроившись в плетёных креслах, каждый налил себе из бутылки: старец — портвейну, а хозяин — шустовского. Со значением выпили и Василий начал рассказывать:

— Вблизи прииска «Василиса», что в Баргузинском округе, лазили по тайге двое ушедших с частного прииска вольных старателей.

Ушли не просто, а по слову бывалого человека, который отходил в мир иной по причине обвала в шурфе, который его сильно помял и искалечил. Так вот, умирающий поведал, что в верстах двадцати от их прииска есть ложок, открывающийся в речку Гремячиху ниже впадения в неё ручья Евражки, где якобы этот человек поднял самородок золота весом полтора фунта, 20 золотников и 18 долей [10] По современным мерам веса это почти 700 граммов. и в тот же день в желтовато-серой вязкой глине его напарник поднял самородок необычного чёрного цвета с поверхности, вес которого был два фунта с третью, 63 золотника и 55 долей [11] По нашим мерам — 1 кг 225 граммов. . Оставаться работать в этом месте они не могли, так как кончились продукты и наступала зима, а до посёлка было около 560 вёрст по реке, а потом безлюдной тайгой. Добрался до посёлка он один, товарищ заболел в дороге и умер от испанки.

На этот прииск он подрядился единственно с тем, чтобы в какой-то момент сбежать в это место. Обидно умирать, зная, что рядом есть «бешеное золото». Далее он сказал, что если они побожатся, что третью часть вырученного за золото передадут его жене в посёлке, то он сообщит им надёжную примету этого места, где были подняты самородки. Они побожились, поцеловали крестик, и умирающий слабым голосом, почти шёпотом, сказал о двух кривых лиственницах, сросшихся навроде креста и стоящих над склоном лога. С тем он и отошёл.