Александр Сурков - Пираты сибирского золота

На четверть лаборатория была загружена золотом, которое скупал и добывал оборотистый отец. Единственным условием отца при начале организации золотосплавного дела, семейного предприятия, было то, чтобы Александр Константинович никогда, если отец сам не скажет, не задавал вопроса — откуда Константин Демьяныч получает сырьё и шлиховое золото для плавки. На этом сын целовал крест и на всю жизнь забыл, как он потом понял, страшный, тянущий за собой непредсказуемые и таинственные последствия вопрос. Его жизненным принципом стало иметь дело только с пробами и металлом официально зарегистрированных фирм, товариществ, частниками, имеющими документы на добычу золота. Его лаборатория, включённая в сферу государственной статистики по золотосплавным лабораториям, ежегодно представляла отчёт о своей деятельности в Горный департамент.

О делах отца в этот отчёт включалось только то, что сам Суров-старший сочтёт необходимым. Где-то через пару лет работы сын, зная, сколько золота реально проходит через руки его родителя, кое-что стал соображать и благодарил Бога за то, что отец взял с него клятву ни о чём не спрашивать.

Ещё до загранпоездки Андрей Дмитрич оформил товарищество по разработке золота и получил, а вернее, купил документы, делавшие его владельцем двух небольших

участков в одном из самых глухих мест Дальней Тайги. Один участок проходил под названием «Звёздочка», а другой «Троица». Последнее имя участку придумал Клим, так как точно на пятидесятый день после Пасхи он оказался на горе, где обнаружил жилу с золотом. Он ещё тогда подумал о благостной силе, приведшей его именно в этот день к будущему богатству, а когда они составляли бумаги для заявки, высказался о названии вслух. Родюков тут же согласился.

Заглянув в лабораторию к Александру Константиновичу, они были знакомы не один год, он получил три слиточка золота и один поменьше серебра. Общий вес золота составил 12,2 кг, а слиток серебра весил 1,4 кг.

— Металл у тебя хороший, его пробность 900, — сообщил металлург. — Я взвесил руду, которую ты мне доставил. Она весила 24,57 кг, а металла из неё выплавил 13,8 кг. После разделения его на золото и серебро получилось то, что ты теперь имеешь. Из 100 пудов такой руды можно выплавить почти пятьдесят пудов металла. При этом ты получишь почти 5 пудов серебра и 4,5 пуда золота. Подобной руды мне ещё никто для плавки не привозил.

— Да по моим сведениям, нигде в России такие руды не известны.

— Неужто она из наших краёв?

Андрей Дмитрич только улыбался в ответ.

— Ладно, ладно, ни о чём больше не спрашиваю. Расскажи мне лучше, что в Америке видел.

Дальше хозяин и клиент беседовали за столом, и Родюков рассказал, как американцы уже используют изобретения П. Р. Багратиона — российского спеца по извлечению золота из руды цианидным способом.

— Я слышал о нём, но цианиды — страшный яд, а своё открытие Багратион сделал ещё в 1843 году. Наша российская недоверчивость к новостям в науке и «серость» многих владельцев шахт ещё долго, а может и вообще не будет понимать выгод от работы по-новому.

Он оказался прав. Только в 1896 году была построена первая цианидная фабрика на Урале.

Рассказал Родюков и о том, что выписал себе из Америки российского горного инженера, когда-то учившегося во Фрайберге и долго работавшего в Калифорнии на месторождениях Материнской жилы.

— А как его зовут? — поинтересовался Суров.

— Дак Новиков.

При этом хозяин осведомился:

— Уж не Валерий ли? Нас, русских, во Фрайберге, когда я там учился, было всего двое. Он родился где-то недалеко от Москвы, вот города не помню.

— Да! Валерий Петрович Новиков, и учился в Германии.

— Невероятно, я его не видел... лет, наверное, двадцать пять. Меня-то отец послал во Фрайберг, а он сам приехал, продав для поездки на учёбу небольшую усадьбу и землю где-то между Москвой и Санкт-Петербургом. Студентами жили в одной квартире и дружили, пока он не уехал, окончив курс на год раньше меня. Я учился металлургии, а он шахтной геологии и рудному делу. Он учился, как будто ничего другого и не хотел. Я себе позволял с братией гулять по пивным и нередко, а он упёртый, то в библиотеке, то за книгой. Жил скромно, денег не занимал и ещё каких-то немецких недорослей учил русскому языку и истории. Копил на поездку в Америку, где началась «золотая лихорадка».

Так нечаянно Родюков свёл старых товарищей, и Валерий Петрович почти всё свободное время, будучи в Иркутске, проводил в семейном кругу Сашка (как он его называл в юности) Сурова.

Андрей Дмитрич, Клим и Валерий договорились о распределении обязанностей по трём направлениям — деньги, организация и транспортировка к месту работ, добычные дела. Особо обсуждался вопрос о недопущении на будущую шахту постороннего, бродячего люда и любопытных варнаков, а также о неразглашении места нахождения, насколько это будет возможно, точного расположения добычного предприятия.

— Рабочих наберём в Нерче, привезём их в Иркутск, а дальше на барже в трюме с продухом ночью. Этот момент обговорим с каждым отдельно и кто не захочет ехать в трюме по своей воле, на работу не возьмём. Среди рабочих надо иметь своего человечка. В наших делах это очень важно. Воровать золото, добывая его своими руками, да ещё когда оно на глазах, соблазн очевидный, и его не избежать.

Охрана прииска и дозор местности в округе дело тоже не последнее. Слухи-то, наверное, раньше начала добычи появятся. На реке свои пристани с обслугой придётся учредить. От реки до шахты две дороги разведать. Длинную для всех и короткую для наших особых надобностей.

Когда обо всём договорились, дело завертелось хоть и не очень быстро, но споро.

Через полтора года у подножия горы, где Клим углядел козлов, уже стоял жилой барак, вверх вела лестница с тремя площадками, рядом ещё два склада. Один для продуктов, другой с метизом [56] Метиз — металлические изделия. . Около лестницы стоял домик для господ инженеров и хозяина. Около подъёма наверх — будка охранника. Другая дозорная — там наверху.

Пристань у реки, откуда тропа вела на прииск, охранялась четырьмя казаками. Этой пристанью, где также были склады, Родюков расширил и свою обычную торговлю. Его агенты с товаром уходили вдоль реки и по её притокам, скупая меха, ещё вёрст на двести. Шахта на прииске «Троица» начала давать золото.

На одной из барж привезли большую плетёную корзину и огромный тюк, упакованный в рогожу. При этом грузе было два человека с военной выправкой. Обычный груз, доставляемый на прииск, был малогабаритный, но тяжёлый. Этот совсем другой, но с его доставкой здорово намучились. Странным грузом оказался воздушный шар.

Отдельно везли приспособление для получения водорода и бутыли с кислотой.