Вальтер Скотт - Вальтер Скотт. Собрание сочинений в двадцати томах. Том 20

У нас нет ни малейшего сомнения относительно подлинности произведений в сборнике мистера Бакена. Несколько баллад (в качестве примера можно привести интересное сказание «Два мага») переведены с древнескандинавского; должно быть, мистер Бакен незнаком с их оригиналами. Другие связаны с историческими событиями, о которых составитель, видимо, недостаточно осведомлен. При всем нашем уважении к этому трудолюбивому и делающему важное дело собирателю старины, мы все же заметим, что его проза слишком витиевата и составляет в этом отношении резкий контраст с исключительной простотой баллад; именно эта простота и внушает нам безусловную уверенность, что они представлены публике в том самом виде, в каком он их нашел. Более того — нам еще не приходилось видеть сборник шотландской поэзии, который по самой своей сути был бы столь явно и несомненно подлинным. Следует, быть может, пожалеть, что мистер Бакен не устранил очевидных ошибок и искажений, но, сказать по правде, если их наличие в тексте и наносит ущерб чисто литературному впечатлению от баллад, оно вместе с тем в какой-то мере является доказательством их подлинности. И пусть отдельным балладам могло бы пойти на пользу то право выбирать между различными вариантами, которое дано составителю, мы тем не менее рады, что они появились в таком несовершенном виде: было бы хуже, если бы из-за поправок и изменений на них упала какая-то тень и была бы поставлена под сомнение их подлинность.

Надо отметить, что исторических поэм в сборнике не много и они не очень древнего происхождения. Одна из старейших — «Мост через реку Ди», другие восходят ко времени ковенанта, а некоторые написаны о событиях более современных, например о свадьбе матери покойного прославленного поэта Байрона или о катастрофе, случившейся еще позже, — мы имеем в виду балладу «Гибель Литхолла».

Нам хотелось бы заинтересовать почитателей старинного искусства менестрелей этим любопытным сборником, поэтому мы считаем возможным посоветовать мистеру Бакену в случае нового издания исключить значительное число песен, напечатанных лишь потому, что они отличаются — иногда к худшему — от вариантов, появившихся в других публикациях. Такое сокращение освободило бы много места для произведений, которые, как бы они ни были стары, сохраняют до наших дней всю прелесть новизны.

К этому обозрению вышедших за последнее время сборников шотландских баллад добавим еще несколько замечаний по поводу весьма интересной книги — «Старинные сказания, печатаемые главным образом по подлинным источникам, под редакцией преподобного Чарлза Генри Хартсхорна, магистра искусств» (1829). Составитель этого скромного сборника выполнил свой долг перед публикой с большим трудолюбием и заботливостью, познакомив поклонников народной поэзии с весьма старинными стихотворными легендами, которые до сих пор не были опубликованы и очень мало известны. Значение сборника тем более велико, что многие из поэм — комического свойства, а произведения такого рода сравнительно немногочисленны; кроме того, так как в них обязательно содержатся намеки на особенности обыденной жизни того времени, они занятнее и интереснее, нежели поэмы с возвышенными сюжетами.

Итак, мы дали беглый очерк истории английской и шотландской народной поэзии и отметили наиболее интересные из выходивших время от времени сборников старинных стихов; рассказали мы также о принципах, которыми руководствовались их составители. Благодаря стараниям людей образованных и высокоодаренных, этот предмет привлек к себе за последнее время внимание самых широких кругов общества, и теперь у нас есть все основания надеяться на то, что нам удастся извлечь из глубины забвения все старинные стихи и песни, какие еще возможно восстановить.

Вторая важнейшая задача состоит в том, чтобы дать отчет о современных подражаниях английской балладе, то есть о том разделе литературного творчества, которым с некоторым успехом занимался и автор настоящей статьи. Наши замечания об этом виде сочинительства предшествуют третьему тому «Песен шотландской границы».

1825

21 ноября

…Я не знаю музыки и не могу воспроизвести ни единой ноты, а сложные созвучия представляются мне беспорядочным, хотя и приятным журчанием. Однако песни и простые мелодии, особенно если они связаны со словами и мыслями, производят на меня такое же впечатление, как и на большинство людей. И я терпеть не могу, когда какая-нибудь молодая особа поет без чувства и выражения, приличествующего данной песне. Мне несносен голос, в котором столько же жизни, сколько в фортепьяно или охотничьем роге. В любом искусстве есть нечто духовное, что, подобно жизненному началу в человеке, не поддается анализу самого внимательного исследователя. Вы чувствуете его отсутствие, но не можете описать, чего вам не хватает. Как-то сэр Джошуа или какой-то другой великий художник рассматривал картину, которая стоила ее создателю больших мук. «Что ж, — сказал он нерешительно, — очень умно… Отлично написано… Не нахожу недостатков. Нов ней нет чего-то; в ней нет… черт возьми!., в ней нет вот этого!..» И он выбросил вверх руку и щелкнул пальцами…

23 ноября

Сравнивая свои заметки с записями Мура, я укрепился в некоторых своих давнишних мыслях по поводу бедняги Байрона. Мне, например, казалось, что, подобно Руссо, он был крайне подозрителен и только полной прямотой и откровенностью можно было завоевать его расположение. Уил Роуз рассказывал мне, что, сидя как-то с Байроном, он уставился непроизвольно на его ноги, из которых одна, как мы помним, была изуродована. Внезапно подняв глаза, он поймал на себе взгляд Байрона, исполненный глубокого недовольства, которое исчезло, когда тот убедился, что лицо Роуза не выражает ни неловкости, ни смущения. Впоследствии Марри объяснил это Роузу, сказав, что лорд Байрон очень чувствителен к тому, что люди обращают внимание на этот его недостаток. Мур подтвердил и другое распространенное мнение, а именно, что Байрон любил злые шутки. Мур однажды предостерегал его в письме от участия в создании журнала «Либерал» вместе с такими людьми, как П. Б. Шелли и Хант, которых, как он выражался, заклеймил свет. А Байрон показал им это письмо. Шелли написал Муру сдержанный, но довольно трогательный протест. Обе эти особенности — крайняя подозрительность и любовь к злым шуткам — суть проявления той болезни, которая, несомненно, омрачала какую-то сторону характера этого могучего гения; но, пожалуй, человек, наделенный талантом (я имею в виду талант, зависящий от силы воображения), не может не страдать этим недугом. Чтобы колеса машины вращались быстро, они не должны быть слишком точно подогнаны, иначе трение ослабит движущую силу.