Пьер Понсон дю Террайль - Варфоломеевская ночь

— Да видите ли, — продолжала Нанси, — мне тяжело жить среди всех этих важных господ и высокопоставленных дам. Я была бы крайне счастлива, если бы мне удалось осуществить свою мечту…

— Вашу мечту? Какую?

— Ах, простите, я забылась на минутку… Я не знаю вас, вы — мой палач, а я заговорила с вами как с другом. Но что поделаешь! Бывают такие минуты, когда не можешь удержаться от излияний…

— Ах боже мой, но почему бы вам и не говорить со мною, как с другом? — краснея, сказал Амори. — А между тем… если бы вы знали…

Он умолк, окончательно сконфуженный и раскрасневшийся, словно пион.

— Сколько вам лет?

— Шестнадцать!

— В вашем возрасте люди обыкновенно еще не умеют быть злыми… — промолвила Нанси, нежно взглянула на юношу и добавила: — К тому же у вас очень добрый вид.

— Сударыня… — И я буду говорить с вами как с родным братом. Паж подошел к оттоманке и уселся поближе к Нанси. Та взяла его за руку и заговорила:

— Вот видите ли, моей мечтой было жить самой тихой, скромной жизнью где-нибудь подальше от Лувра и Парижа… Так хотелось бы встретить человека, который полюбил бы меня!

— Как? — с трепетом восторга спросил паж. — Неужели вас никто не любит?

— Никто! — скромно вздохнула Нанси.

— И вы сами никого не любите?

— Но кого же мне любить, раз я еще не встретила героя своих грез?

У бедного пажа голова окончательно пошла кругом и в глазах забегали какие-то радужные точки. Влажный, нежный взгляд девушки чаровал его и производил на него какое-то магнетическое действие. А тут еще Нанси положила на подушку свою полную бело-розовую ручку, которая небрежно играла кистью… Не сознавая хорошенько, что он делает, паж осмелился взять эту руку и поднести ее к своим губам.

— Что вы делаете? — удивленно спросила шустрая камеристка.

— Ах! — простонал паж. — Со мной происходит что-то странное.

— В самом деле? — воскликнула Нанси и тут же удвоила чарующую нежность взгляда.

— Мне кажется, что… если вы… захотите, то я… буду… страстно любить вас! — смущенно пробормотал юноша.

— Вы? — воскликнула Нанси.

— О, да! — ответил паж, бросаясь на колени перед девушкой. «Попался, голубчик!» — с торжеством подумала она.

Нанси оставила пажа несколько секунд трепетать у ее ног, но затем, резко выдернув руку, оттолкнула юношу.

— Мой милый незнакомец, я очень польщена вашей любовью, но… — она засмеялась коротким насмешливым смешком, который подействовал на пажа подобно ледяной воде, вылитой на горячую голову, и продолжала: — Но я осторожна и не покупаю кота в мешке. Прежде чем я отвечу на ваши страстные излияния, я хочу видеть ваше лицо!

— О! — смущенно сказал паж, сконфуженно поднимаясь с колен.

— Не буду спорить, — продолжала хитрая девушка, предательски поглаживая низко склоненную голову пажа, — с вида вы очень статный молодец, но это не мешает тому, чтобы без маски вы оказались уродом… Ведь как знать чего не видишь? Нанси кинула на пажа убийственный взгляд. — Помимо того, даже если бы вы и оказались совершеннейшим по красоте юношей, все же для меня это вопрос самолюбия. Господи, конечно, я совершенно неопытная девушка; но мало ли историй наслушалась я? Вот такой же речистый паж вскружит голову бедной девушке, а потом…

— Но я не из таких, — крикнул Амори, снова кидаясь на колени и принимаясь с жаром целовать руки девушки. — Я действительно люблю и буду вечно любить вас!

— Полно! — ответила Нанси. — Еще час тому назад вы меня и в глаза не видели, а теперь вдруг…

— Но поймите, что, увидев вас, я сразу испытал какое-то странное, необъяснимое ощущение, — пламенно перебил ее юноша. — И я сразу понял, что могу любить только вас, всю жизнь, вечно…

Нанси прервала страстные излияния Амори взрывом смеха, после чего сказала:

— Но в таком случае имеется еще лишнее основание, gb.!k вы показали мне свое лицо!

— Я не смею сделать это, — ответил паж. — Мне приказано не снимать маску, чтобы вы не узнали меня при встрече и не проведали, где именно вы были укрыты после похищенья.

— Вот это мило! — смеясь, воскликнула Нанси. — Вы говорите мне о своей любви, клянетесь любить вечно, а сами не хотите, чтобы я узнала вас при встрече? Хорош, нечего сказать! — Нанси принялась хохотать словно сумасшедшая, окончательно смущая и без того смущенного юношу. — Ну нет, милый друг! — продолжала она, насмеявшись вволю. — При таких обстоятельствах не трудитесь говорить мне о любви. Пожалуйста, исполняйте свою обязанность тюремщика! Ведь в конце концов разве вы не самый обыкновенный тюремщик?

— Ну, да… мне приказано… стеречь вас…

— А когда будет решено отпустить меня, я не должна узнать вас! И, зная это, вы все-таки предлагаете мне свое сердце? Удобно, нечего сказать!..

— Я сделаю все, что вы хотите! — взволнованно сказал паж.

— Оставьте меня в покое! — небрежно ответила Нанси. — Не смейте говорить мне о своей любви!.. Я хочу или всего, или мне ничего не нужно. Разве вы мужчина? Вы ребенок, боящийся, что его высекут.

От этих слов вес затуманилось в голове влюбленного пажа, и, забыв о своем долге, он сорвал с себя маску.

Увидев очаровательное юношеское лицо, полное бесконечного обаяния, Нанси подумала:

«Ого, да он прелестен на диво! Им можно увлечься… Но нет, нет, следует все время думать о Рауле… Это необходимая предосторожность в данный момент».

Паж с трепетом ожидания смотрел на нее. Тогда Нанси обхватила его голову обеими руками и запечатлела на его лбу поцелуй, который влил огонь в жилы влюбленного. Затем она привлекла его к себе, усадила рядом с собою на оттоманку и сказала:

— Вы прелестный парень! Как вас зовут?

— Амори.

— Какое очаровательное имя!.. Ну а теперь, милый Амори, давайте поговорим серьезно.

— «Серьезно»?.. О, какое это отвратительное слово!

— Да, но это необходимо.

— Но о чем же я могу говорить с вами, кроме того, что я бесконечно люблю вас?

— Запрещаю вам повторять мне это, пока вы не выслушаете меня.

— О, говорите только…

— Видите, голубчик: по-моему, любовь напоминает счастье тем, что зачастую она всего только один раз стучится к нам в дверь, и, если вовремя не отворить ей, она более не возвращается. Вот поэтому я уже давно дала себе клятву не капризничать и, если меня полюбит достойный человек, не отвергать его.

— О, я люблю вас всеми силами своей души!

— Я верю вам, но… Что, если бы я сказала вам: «Мне ненавистна жизнь среди интриг луврского двора; я хотела бы бежать с вами, чтобы укрыть нашу любовь в безвестном уединении?»

— Я с восторгом согласился бы! — А если бы я прибавила: «Ночь еще не прошла. У нас имеется несколько часов до того времени, когда начнет светать»?

— Так бежим сейчас же! — пламенно воскликнул паж.