Александр Мазин - Княжья Русь

– Назовись! – крикнул он еще издали по-хузарски.

Всадник хузарского, похоже, не знал. Зато неплохо говорил по-словенски:

– Ты ведь варяг, рус?

– Варяг, – ответил Богуслав.

– Это очень хорошо! – обрадовался булгарский поединщик. – Очень хорошо, что сегодня я убью варяга!

– Это трудное дело, – заметил Славка.

– Это дело чести! – сообщил противник. – Варяги убили мою родню!

– А тебя почему не убили? – Славка заинтересовался. С дракой можно и повременить. А конь у воя хорош! Мелковат немного, но Халиф отцовский тоже мелковат, а мчит как птица.

– Не твое дело! – последовал ответ. – Главное, что теперь я убью тебя, варяг! И еще много варягов! Воистину рука Аллаха направила меня, когда я пришел служить эмиру булгарскому!

Он так откровенно радовался, что Славке даже стало его немного жаль. Но потерять такого коня, как под этим ненавистником варягов, – еще жальче. Да и доспех на вороге добрый. Надо бы его как-то так свалить, чтоб зерцало бронное не попортить.

– Ты так и не назвался, – заметил Богуслав.

– Друзья зовут меня Габдулла из Шемахи!

– А враги? – осведомился Славка.

– Враги никак меня не зовут! Мертвые не разговаривают! – и засмеялся радостно. Пошутил, значит.

– Вот так и отец его бился, – сказал воеводе Устаху воевода хузарский Машег. – Помнишь?

– Так, да не так, – проворчал Устах.

Легкая победа Богуслава его не впечатлила.

А вот второй противник насторожил изрядно. В первую очередь потому, что у него не было щита. Конник без щита – это как нурман без брони. Наверняка берсерк или ульфхеднар…

– Отец его тогда жизнь нашу спасал, а Славка одной лишь славы ищет.

– Так и надо! – убежденно произнес Машег. – Себя в его годы вспомни, Усташе! Иль ты другим был?

– Я-то как раз был другим. А вот ты – в точности! «Я – лучший воин во всем Диком Поле!» – передразнил он друга.

– Правильно говорил! – заявил Машег. – Глянь на меня, старый ворчун! Где враги мои, а? Кто дымом истаял, кто червей кормит! А я живой! – Машег ухмыльнулся: ровные белые зубы сверкнули на темном, задубевшем от солнца и ветров лице. Блеснули и пропали. Усмешка ушла.

– Однако и ты прав, друже. Этот супротивник не чета прежнему. И он не булгарин, это точно.

– Согласен, – кивнул Устах. – Посадка другая.

– Рожа другая!

Устах прищурился, но остротой зрения ему с Машегом было не сравниться. Полочанин видел лишь смутное пятно под сверкающим краем шлема.

– Что-то ты не очень похож на шемахинца, – заметил Славка.

Вражий поединщик враз помрачнел, рявкнул: «Берегись!» – и коршуном налетел на Славку: сабля – в деснице (вмиг выхватил), копье – в шуйце…

Спас Славку Ворон – прянул вперед, ударив грудью легкого араба. Направленное в лицо копье с визгом прошлось по шлему, а сабля, вместо того чтоб просечь кольчужный ворот сбоку от шеи, лишь скользнула по скату наплечника, самым кончиком задев кольчужный рукав. Однако небезвредно задела: просекла кольчугу, подкольчужник и руку повыше локтя. Неглубоко. Так, царапнула. Однако кровь пустила.

А у Славки внутри ёкнуло: понял, насколько опасен противник и как хорош у него клинок. Такой удар с ходу, с малого замаха! На пару вершков дальше – и быть бы Славке без руки!

Однако рука на месте и клинок у Славки не хуже. Ворон очень удачно отжал араба, развернув шемахинца против солнца. Славка выбросил вперед леворучный меч, заставив противника еще более отклониться, и, привстав на стременах, сверху, мощно и быстро, метнул копье.

Казалось, уклониться от броска у Габдуллы нет никакой возможности – он и так откинулся в седле насколько возможно. Всё, конец бою. Нет такого доспеха, что сдержал бы такой бросок…

Бросок был и впрямь хорош. Копье вошло во всю длину железка. Только не в тело врага, а в утоптанную землю. Невероятным прыжком араб вынес шемаханца из-под нависшего противника. И тут же, повинуясь всаднику, встал как вкопанный, а Габдулла, оказавшийся у Славки за спиной, развернулся так быстро, как разворачивается скрученный жгут осадной машины, и метнул собственное копье. Бросок был не просто хорош – великолепен. Он мог бы нанизать Славку на копье, как кабана на вертел. К счастью, у Славки на спине висел щит. Копье Габдуллы попало в стяжку. Порвать железную полосу, способную выдержать удар нурманской секиры, копьем невозможно. Однако сила удара передалась щиту, и окованный край его ударил Славку в затылок. Сетчатый тыльник смягчил удар, но Славкины глаза на миг ослепли, а сам он был брошен толчком на гриву Ворона.

Конь, не поняв, чего хочет от него хозяин, с места взял в галоп, однако легконогий араб догнал его в дюжину скачков, и шемаханец рубанул начавшего подниматься Славку по шее.

Богуслава опять спас Ворон, который терпеть не мог, когда его обгоняют, а потому резко наддал. Этот рывок распрямил Славку. Сабля ворога высекла искру из шлемного гребня, упала вниз, мощно, с потягом, вспорола спину Ворона и прошла по его боку, рассекши подпругу.

Ворон, с надрубленным позвоночником, грянулся оземь. Чуть раньше оземь приложился Славка, который только и успел, что выдернуть ноги из стремян. Хорошо, что успел, иначе вместе со съехавшим седлом оказался бы под боком бьющегося в агонии жеребца.

Доставать с седла лежачего Богуслава Габдулла не стал. Осадил араба и спешился.

Лучинка тихонько ахнула и прижала ладошки ко рту. Она мало что понимала в этом бою. Мелькало оружие, вертелись кони… А потом случилось то, чего не могло быть. Булгарин срубил ее Славку! В глазах помутилось, Лучинка качнулась в седле. Она бы тоже упала, если б пальцы боярина Серегея не сомкнулись на ее плече за мгновение до страшного удара…

В отличие от невестки, Сергей видел и понимал каждое движение поединщиков. И после первого же обмена ударов понял, что булгарин сильнее. Не физической силой, а воинской. Быстрее, гибче, привычнее к конному рукопашному бою…

И ничего нельзя сделать. Спасти Славку могло только чудо. Или везение.

«Только бы не насмерть!» – мысленно взмолился Сергей.

Пленника всегда можно выкупить…

Бог не услышал. Оглушенный Славка упал на шею вороного. Тот поскакал прочь, но недостаточно быстро. Булгарин настиг, рубанул красиво и мощно… Таким ударом разваливают от плеча до пояса. Вместе с доспехом. Сергей перестал дышать…

Видно, Бог все-таки услышал. Стремительный полет клинка, доли секунды…

В этот последний миг вороной наддал.

Кричали русы, орали булгары на стенах, подбадривая своего. В этом реве невозможно было услыхать даже того, кто рядом, однако Сергею показалось, что он услышал, как узкий клинок просек конскую спину.

Чудо случилось. Смертельный удар прошел мимо.

Когда Славка вылетел из седла, чуть раньше, чем забился на земле смертельно раненный вороной, Сергей уже твердо верил, что Бог – на стороне его сына. Боковым зрением Сергей увидел, как клонится в седле Лучинка, и успел ее поддержать.