Виктор Зайцев - Drang nach Osten по-Русски. Книга четвёртая

Поручик развернулся лицом к преследователям, выбросив из головы все глупые мысли. Укрывшись за стволом липы, он пытался выровнять дыхание, привычным движением накручивая глушитель на ствол револьвера. Десятка секунд, отделявших его от преследователей, вполне хватило, чтобы прийти в боевую готовность. Сергей улёгся на землю, выглядывая из-за ствола дерева. Пятеро ближайших преследователей спускались в овраг, не предпринимая попытки подстраховаться от возможного нападения. Их шумное дыхание и треск сломанных веток говорил сам за себя, укрывшегося поручика никто из них не видел. Баронским слугам отбило всю осторожность коричневое платье Анны, мелькавшее вдали за деревьями. Или её белоснежные ноги, что более вероятно, светившие в лесном сумраке ярче красной тряпки на корриде. Этих загонщиков офицер уже не опасался, а четверо других преследователей, с двумя ружьями, неторопливо трусивших в сотне метров позади, выглядели несравнимо опасней.

— Хрен с ними, — поручик развернулся назад, выжидая появления передовой группы преследователей. Те с хрипеньем и руганью выбирались из лощины, не дожидаясь друг друга. Явно увидели белеющий задок поварихи и потеряли осторожность, забыв о её спутнике. Слишком аппетитно мелькала вдали попка бегущей Анны, даже, полускрытая яркой зеленью дубравы. Едва не высунув языки от вожделения, баронские слуги рванули за беглянкой. Похоть начисто отбила им мозги, никто не подумал поинтересоваться судьбой спутника Анны. А поручик, пропустив всех пятерых, аккуратно начал стрелять. Благо, в шуме погони и азарте сексуального предчувствия, у всех баронских слуг напрочь вынесло мозги и осторожность. Хрипя и ругаясь, они вылезли из неглубокого оврага, чтобы тут же броситься вдогонку за девушкой, ни разу не взглянув по сторонам. Выстрелов в свои спины прихвостни Шеффилда не услышали, только последний из них успел обернуться, чтобы растянуться на земле от ударов последних пуль.

— Бум, бум, бум, — глухо били выстрелы через глушитель по головам и спинам преследователей, начиная с последнего, ближайшего. Трудно промахнуться на расстоянии десятка-другого шагов. А барон явно не тренировал своих слуг в беге на длинные дистанции, мужики пыхтели и сопели, еле двигаясь после преодоления оврага. Не прошло и пяти секунд, как все подручные барона лежали на земле без признаков жизни.

«Мастерство не пропьёшь, как говорил отец», — мелькнула несвоевременная мысль у Кожина. Добрых десять лет регулярных еженедельных стрельб и два года частых перестрелок в горах Туркестана, сделали своё дело. Сергей Кожин давно чувствовал оружие продолжением руки, а стрельбе «по-македонски» обучал его сам отец. На этом фоне расстрел пятерых неуклюжих «загонщиков», тем более, в спину, оказался сродни третьему стандартному упражнению, — «стрельба по нескольким мишеням на скорость». Застрелив последнего, поручик прикинул, что и без его помощи Анна имела все шансы скрыться. Но, гром выстрела из карабина, раздавшийся позади, заставил его пригнуться и кувырком уйти в сторону. Это вторая группа преследователей добралась до противоположного края длинного оврага, протянувшегося на пару сотен метров. Двое мужчин с хода бросились в овраг, а ещё пара, вооружённая карабинами, открыла огонь.

— Тух! — Второй выстрел взбил листву в пяти шагах от поручика. Кожин переполз по-пластунски ещё левее, развернувшись к оврагу лицом. Там два баронских подручных стояли на противоположном краю оврага с оружием наизготовку, высматривая цель. А другие двое яростно ломились через овраг, явственно намекая Сергею, что время на раздумье ограничено. Мужчина повернулся на спину, переснаряжая револьвер, нескольких секунд хватило, пока преследователи перебирались через овраг. Краем глаза Сергей контролировал выход из оврага. Едва защёлкнув снаряжённый барабан, поручик вновь перекатился на живот, перекатом и ползком стремясь отползти в сторону, уходя с линии атаки преследователей. И очень своевременно, два здоровяка с короткими палашами в руках уже выбирались из лощины, хватаясь за корни и траву. Их товарищи активно принялись кричать и размахивать руками, указывая своим товарищам направление атаки. К счастью, не на Сергея, а на тот куст, под которым он укрывался считанные секунды назад.

При этом стрелки так расслабились, уверившись в скором захвате беглеца, что опустили свои карабины, стали отличными мишенями. Поручик про себя отметил, что враги попались необстрелянные, не нюхавшие пороха в настоящих сражениях, повезло, значит. Настоящие ветераны ни за что бы ни выпустили из прицелов расположение врага, значит, появились реальные шансы избавиться от преследователей. Опытный боец Кожин моментально среагировал на изменение ситуации, на мгновение, выбросив из головы двух других опасных и близких врагов. Ибо двое стрелков с карабинами не оставляли поручику никаких шансов на выживание, они подлежали первоочередному уничтожению. Сдерживая тремор в руках, Сергей оперся рукоятью револьвера о землю и неторопливо выжал спусковой крючок, удерживая прицел на старшем стрелке, стоявшем слегка позади.

Револьвер немного приподнял ствол после выстрела, а офицер уже торопливо переводил прицел на второго стрелка, не дожидаясь падения первой жертвы. Выстрел, ещё один! Промахи Кожин буквально увидел, резкие щелчки пуль по веткам выбивали листья сзади врагов, поэтому открыл беглый огонь, стараясь хотя бы ранить второго стрелка, чтобы сбить тому прицел. Как в кошмарном сне, поручик стрелял из револьвера в неподвижного противника, а тот всё не падал. В эти секунды огромный мир исчез, во вселенной остались лишь два человека — Кожин и его преследователь. Больше не существовало ничего, ни окружающего леса, ни двух здоровяков с палашами, подбиравшихся к поручику, ни задания, ни Новороссии. Только Кожин и его враг, не желавший падать под ударами пуль, которые всё-таки попали в грудь карабинера.

— Щёлк, щёлк, щёлк, — вместо выстрелов защёлкали отстрелянные гильзы в барабане револьвера. Патроны кончились, понял мужчина, и, с этим пониманием пришёл в себя от резкого ощущения опасности. На отработанных десятилетиями тренировок рефлексах он перекатился в сторону, вскакивая на ноги. Чтобы увидеть, как взбивают землю в метре от него удары сразу двух палашей, подбрасывая в воздух сухие листья и травинки.

Последний раз краем глаза Сергей зацепил падающие фигуры обоих стрелков и выбросил все мысли о карабинерах из головы, входя в боевой режим рукопашной схватки. Именно в боевой режим, а не красивую тренировку, в то состояние, когда время исчезло, как и весь окружающий мир. Когда надо не красиво обменяться ударами с противником, демонстрируя свои умения, а нужно убивать, быстро и уверенно. Разряженный револьвер ещё не успел упасть на землю, выпущенный из разжатой ладони, а тело безопасника превратилось в оружие страшней любого автомата, действуя без остановок, единственным связным смертельным движением. В одну бесконечно длинную секунду поручик скользнул к ближайшему противнику, разбил ему точным ударом правого кулака кадык. Баронский холуй ещё ничего не почувствовал, машинально продолжая замахиваться палашом, а тело его убийцы продолжало своё хищное движение ко второму врагу. Смазанным рывком-ударом левая рука Кожина разворачивала противника, подставляя его спину под удар левого колена. И удар этот оказался точным и сильным, ломая позвоночник с характерным хрустом.