Олег Алифанов - Все, кого мы убили. Книга 1

– Девять из десяти совершенно невинны. Но десятый сей копатель, идущий в Каир, вместо мумии ищет ящик Пандоры, и – по глупости или умышленно – стремится погрузить мир в пучину зла!

– И в этой разумной предосторожности властей – причина падения Новикова?

– Власть им нужна, да! Но не как цель. Её они лишь используют для ускорения своих поисков. О, я мечтал бы воевать с заговорщиками, чьё стремление лишь править миром. Но эти – уничтожат пол-Вселенной и миллионы жизней просто так, между прочим – и даже не заметят этого. Они бросят в топку целые народы, лишь бы приблизиться к исполнению своих желаний. Они пройдутся маршем и растопчут империи без сожаления, ибо и империи не нужны им. Но если государства устоят – не беда, есть другие пути.

Мы помолчали, и вновь принялись набивать трубки.

– Значит, миру повезло, что на страже держав стоите такие, как вы.

– Мы невеликая помеха им. Они обойдут нас, как волна обтекает скалу. Мы защищаем правительства – только и всего.

– Но рано или поздно неизбежно найдутся противоречия. Их присутствие станет явным.

– О, их сколько угодно и ныне.

– У всех одно и то же, – вздохнул я. – Учёные следуют своим теориям, жандармы своим.

– Вот вам пример. Вы можете объяснить интриги вокруг Библейского Общества? Иллюминат, чуть ли не обвиняемый в ереси, стоит за распространение веры на языках народов, а Синод противится. Линдль и Госснер призываются в Петербург самим императором и им же изгоняются вон, при этом высылка по сути является благодеянием для обоих. Одного назначают генералом Библейского Общества, и он грубо нарушает его устав, публикуя свои комментарии к Евангелию, при том, что Евангелие знал плохо, но Голицын не выказывает возражений. Назначенный ему в покровители митрополит Михаил испытывает восторг от проповедей Госснера и даже сам переводит его книгу, но после меняет мнение на противное и загадочно умирает. Оппозиция в лице Серафима и Фотия добивается сожжения перевода сочинения Госснера и Библии на русский язык, а история добычи оттисков книги прямо-таки сродни авантюрным романам господина Булгарина.

– Всё же это не загадочно, и имеет свои объяснения. Император призвал в Россию этих католиков в пику кардиналу Консальви, любимцу папы Пия VII и большому недоброжелателю России, но смерть папы и избрание на престол Льва XII изменили отношения с Ватиканом. Чтобы заручиться поддержкой влиятельного Рима в деле Греции, Александр Павлович избавляется от обоих проповедников, обвинённых католическим престолом в ереси.

– Да, объяснить можно многое, ведь мир полон различных взаимосвязей. Кстати, сей папа тоже большой противник переводов Библии на народные языки.

– А вы имеете иное толкование?

– Я полагаю события сии, вокруг коих сломано столько копий, не слишком важными для главных их участников, посему в них столько неразберихи. Как не важен караван-сарай для ночлега при неизменной конечной цели. В нашем примере, если вы не знаете о стремлении странника в Каир, как вы объясните его толкотню у ворот Иерусалима и гнев на него стражников? Многие из участников суть разменные монеты. Иные и вовсе – не участники, а случайные лица, к коим мы только зря приглядываемся и тратим время. В событиях не прослеживается единой логики потому, что результат этих дел в общем-то не слишком значителен. Даже собственное поражение не нанесёт вреда, потому что оно лишь кажущееся. Странника согнали с одного постоялого двора, так он заночует в другом, цель маршрута его не изменится. Хороший охотник никогда не петляет по следам добычи, так он никогда не догонит её; он следует лишь общему направлению. А я – хороший охотник.

– Так что, всё это – гигантская шахматная партия? Заговор длиною в века?

– Нет! Всего лишь – шахматная партия. Игроки, не спеша и после долгих раздумий делают ходы по известным им правилам, а мы, наблюдатели, недоумеваем по поводу непонятных нам манёвров фигур. Не умеющим разделять белое от чёрного, башни от слонов и пешек, нам их эволюции мнятся заговором, и невдомёк, что все защищают слабых королей. Я лишь хочу сказать, что всё в разы проще. Поклоны официантов, подносящих игрокам шерри и вовсе не часть игры, так что нюхать фужеры необязательно.

– Но князь Голицын…

– Я пробовал рассуждать. Ну не странно ли! Содомит – председатель Библейского общества, иллюминат – главноуправляющий Департамента иностранных исповеданий, чернокнижник – обер-прокурор и министр духовных дел – какая насмешка над человеколюбием и здравым смыслом. Вы не находите?

– Неужели государю… государям не доносили о его… свойствах? Да ведь он и отстранён, с обоих постов.

– Разумеется, доносили, но князь – истинный король интриги. В стремлении удержаться на своих многочисленных постах он не брезговал самыми гнусными методами. А вы не знаете ещё другой истории. Он безбоязненно вступал в конфликты с членами Святейшего Синода. И враги его загадочным образом быстро сходили в могилу.

– Митрополиты Амвросий и сменивший его на петербуржской кафедре Михаил? – раздражённо перебил я. – Нет ни малейших доказательств, что к их смерти причастен князь Голицын, а неприязнь личная ничего не доказывает.

– Я лишь сопоставляю факты. Между смертью первого и второго разгневанный князь в два года провёл высылку из России иллюминатов, иезуитов и множество мистиков, а ещё через два запретил ложи.

– Неужели вам удалось связать их? Ведь Голицын сам являлся…

– Да! Мне в руки попало письмо… скорее даже записка. Одно влиятельное лицо требовало от князя вернуть некую книгу, данную тому якобы для получения рецензии от митрополита Амвросия. По повелительному тону явствовало, что лицо сие обладало известной властью над князем.

– Магистр ордена?

– Предположительно, потому что вместо подписи стоял условный знак. Записка являлась ответом на некое послание князя, в котором тот, видимо, писал об утрате тетради, потому что неведомое лицо едва ли не обвиняет Голицына в хищении и угрожает тому…

– Неужели имеет такую наглость?

– Тут неясность, ибо формула сентенции такова, что допускает двоякое толкование: просто угрозу – или опасность, исходящую от этой рукописи.

– И на сём основании вы строите предположение о том, что манускрипт убил сначала одного митрополита, а после и другого? В промежутке же между преступлениями Голицын утаил сие ядовитое сочинение и организовал высылку неугодных, чтобы не докучали ему в единоличном обладании оружием. Попросту, получив вожделенный предмет, занял место всех магистров сразу. И сел в двух министерствах. Абсурд, да и только.

– Не вполне. Я убеждён, что князь не стал бы опускаться до прямой лжи. Книга оказалась утраченной. Далее, она либо попала к преемнику Амвросия Михаилу случайно в числе архиерейского наследства, либо была восстановлена и преподнесена тому с умыслом в своё время.