Рекс Бич - Хищники Аляски

— Нет, нет, не может быть. И все-таки… — воскликнула она. — Неужели это был он?

Она уже открыла рот, чтобы крикнуть, но остановилась в нерешительности.

Она двинулась к палаткам и вновь остановилась. Уже давно замер стук копыт, а она все еще стояла, не зная, что предпринять.

Она твердо знала, что ей следует поднять тревогу, организовать преследование. Что означало это разбойническое нападение, это дерзкое нарушение закона, постановления ее дяди и Мак Намары? Эти люди были самые обыкновенные воры, преступники, находящиеся вне защиты закона и заслуживающие кары…

Но ей вспомнилась одна ночь, темнее этой, когда она бросилась к этим людям, дрожа и рыдая от страха; они защитили ее, рискуя собственной жизнью.

Она повернулась, быстро побежала к палаткам, распахнула брезентовую дверь.

При виде ее бледного лица, горящих глаз и распустившихся волос все находившиеся в палатке вскочили на ноги.

— Грабители! — задыхаясь, крикнула она. — Скорее! Налет! Сторож ранен.

Яростный рев потряс ночной воздух, и люди стремглав пронеслись мимо нее. Со всех сторон появились полуодетые рабочие из дневной смены.

— Где? Кто? Куда они ушли?

Показался Мак Намара, гневный и повелительный. Казалось, он инстинктом понял положение, не задав ей ни единого вопроса.

— Скорее, товарищи. Мы нагоним их.» Выводите лошадей, скорее!

Он первый вскочил на лошадь; остальные последовали его примеру. Он махнул рукой по направлению к горам, замыкавшим долину.

— Разбейтесь на группы в пять человек и займите горы. Пусть кто-нибудь бежит в Дисковери и протелефонирует Вуризу, чтобы он прислал милицию.

Они уже отъезжали, когда девушка крикнула:

— Стойте. Не туда. Они ушли вниз по ущелью. Их было трое. Три негра.

Она указала на дорогу, ведущую из долины в сторону смутного сияния на южном небосклоне, и кавалькада исчезла в сумеречной дали.

Три негра промчались вверх по ручью, мимо других лагерей, к тому месту, где он разветвлялся на два потока. Здесь они взяли направо и погнали лошадей по заброшенной тропе к истокам речки и через невысокий горный хребет. Они старались поскорее добраться до какой-нибудь неезженной дороги, чтобы проскользнуть незамеченными. Перед тем как выехать из долины, они дали уставшим лошадям передохнуть и кое-как смыли застоявшейся водой из лужи жирную краску с лиц. Они напрягали слух, ожидая услышать звуки погони, но все было спокойно.

Напряжение их понемногу улеглось, и они стали осторожно разговаривать между собой. На рассвете они перевалили через мшистые вершины кряжа, вновь остановились и, сняв два седла, спрятали их между скалами.

«Оладья» распрощался с ними и поехал на юг вдоль Драй Крика по направлению к городу; компаньоны же переложили часть груза с усталых вьючных лошадей на верховых и двинулись дальше пешком по голому кряжу, ведя лошадей под уздцы.

— Просто не верится, что нам так легко удалось удрать, — сказал Дэкстри, пытливо вглядываясь в пройденный путь. — У меня появляется желание стать профессиональным налетчиком. От меня воняет актером из-за жирной мази. Держу пари, что завтра о нас будут звонить все газеты.

— Интересно, что там делала Элен, — неожиданно вставил Гленистэр, более потрясенный встречей с нею, чем своей ролью в предпринятом ими деле.

Вместо того, чтобы сосредоточиться на победе, он то и дело вспоминал о том, как она стояла под дулом его винчестера.

«Неужели она когда-нибудь узнает, кто был черномазый разбойник?»

Он содрогался при этой мысли.

— Вот что, Дэкстри. Я непременно женюсь на этой девушке.

— Не знаю, женишься ли ты на ней или нет, но во всяком случае советую тебе присматривать за Мак Намарой.

— Что? — Молодой человек остановился, в упор глядя на него. — Что такое?

— Иди дальше, не останавливай лошадей. Я не слепой и кое-что соображаю.

— Этого не будет никогда, вздор. Ведь он мошенник. Я не отдам ее Мак Намаре. Да это невозможно, она не выйдет за него. Она поймет, что он за человек. Я так люблю ее, нет, я не могу говорить об этом. Это слишком большое чувство.

Он красноречиво развел руками.

— Ты все равно не поймешь меня.

— Ну, конечно, нет, — пробормотал Дэкстри.

Его глаза устремились вдаль, и в них загорелся давно угасший огонек.

— Я согласен с тобой, что он мошенник, — сказал он, помолчав немного, — но он красивый, дьявол, и манеры у него такие, что рядом с ним чувствуешь себя дровосеком. Кроме того, он храбрый человек. Эти три качества — такие козыри, что можно с уверенностью сказать, что они покроют королеву из любой человеческой масти — красную, белую или желтую.

— Пусть попробует, — прорычал Гленистэр.

Его густые брови сдвинулись, и лицо стало жестким и суровым.

Ранним серым утром они спустились с гор в широкую долину реки Ном и направились к прибрежным скалам, где среди верб был спрятан промывательный чан. Установив его, они принялись промывать землю, привезенную в мешках; делали они это осторожно, но крайне торопливо, так как могли быть тут легко накрыты.

Воистину удивительным оказалось сокровище, добытое ими на прииске, самом богатом из всех приисков, найденных с 1849 года. Они работали с горящими глазами и дрожащими руками. Золото было в крупных песчинках и самородках, иногда таких крупных, что они не могли пройти сквозь сито. В шайках оседали целые кучи мокрого, сырого золота.

Вскоре компаньоны добрались извилистыми путями до города и прямо попали в толпу, возбужденную известием о ночном налете.

Далеко в море стоял «Ронок», изрыгавший черный дым. Последний катер возвращался от него к берегу.

Гленистэр погнал взмыленную лошадь вниз по берегу и обратился с вопросом к одному из подбежавших к нему крючников.

— Нет, теперь уже не попасть на пароход. Последний катер вернулся, — был ответ. — Вам придется подождать до следующего парохода приблизительно с недельку. Слышите свисток?

Лента белого пара смешалась с темным бархатом дыма над пароходом, и послышался прощальный, негромкий и низкий вой сирены.

Челюсти Гленистэра сомкнулись.

— Скорей, вы, — крикнул он лодочникам. — Достаньте мне самую легкую лодку на всем побережье и самых сильных людей на весла. Я вернусь через пять минут. Вы получите сто долларов, если мы нагоним пароход.

Он стремглав понесся по топким улицам. Билл Уилтон еще сладко храпел, когда какой-то растрепанный человек сорвал его с постели, встряхнул его и начал как попало надевать на него платье, извергая при этом водопад инструкций.

Адвокат не успел ни воспротивиться, ни возмутиться, так как Гленистэр схватил дорожный мешок и одним взмахом руки смел в него кучу документов, лежавшую на столе.