Фредерик Марриет - Персиваль Кин

Войдя в залу, я застал всех в хлопотах о трауре. Матушка, во-первых, не хотела показать, что много печалится о потере мужа, которого стыдилась, и во-вторых, терпеть не могла глубокого траура. Решено было, что так как прошло уже шесть месяцев со смерти Бена, то теперь можно носить полутраур.

Через три дня матушка опять явилась в лавке. Она была очень интересна в полутрауре, а также тетушка Милли, и офицеры морских полков, особенно капитал Бриджмен и поручик Флет были в восторге.

Казалось, что со смертию Бена исчезло затруднение выдать тетушку за офицера, и бабушка решилась узнать намерения капитана Бриджмена, и в случае неудачи с этой стороны убедить Милли выйти замуж за мистера Флета.

Раз вечером матушка с тетушкою вышли гулять, когда пришел капитан Бриджмен. Бабушка просила его в залу, а мне велела остаться в лавке и позвать ее, если будет нужно.

Входя в залу, они неплотно притворили за собою дверь, и я мог слышать весь их разговор, потому что бабушка, будучи очень глуха, как почти все глухие, говорила очень громко; а капитан Бриджмен также должен был почти кричать, чтобы она могла его слышать.

— Капитан Бриджмен, — сказала старушка, — я хочу просить вас сообщить мне ваше мнение об одном деле, касающемся до моей дочери Эмилии. Прошу вас садиться.

— Я к вашим услугам, — отвечал капитан.

— Вы, вероятно, имели случай видеть, что дочь моя Эмилия получила хорошее воспитание по доброте моей старой покровительницы, миссис Дельмар, тетки благородного капитана Дельмара, которого вы здесь часто встречали. Я пятьдесят лет жила в этом семействе, капитан Бриджмен; старый лорд очень любил моего мужа, но он, бедняжка, давно умер. Я уверена, что при жизни своей он не перенес бы замужества Арабеллы с простым солдатом; но что сделано, того не воротить, и теперь уже все кончено.

— Конечно, очень жаль было, что миссис Кин поступила так необдуманно, — отвечал капитан, — но ваша правда, теперь все кончено.

— Да будет воля Божия, капитан Бриджмен. Вы видите, что замужество Беллы много повредило сестре ее Эмилии, которая всегда была доброю и прекрасною девушкою и могла бы принести хорошее приданое своему будущему мужу. Отец ее, живя у Дельмаров, не оставался праздным, и моя Эмилия не будет ни в чем иметь нужды, если выйдет замуж с согласия своей матери.

При этом интересном месте разговора капитан Бриджмен стал внимательнее слушать бабушку.

— Вы говорите о хорошем приданом, сударыня? Я прежде никогда об этом не слышал; что вы разумеете под хорошим приданым?

— Четыре тысячи фунтов стерлингов, капитан Бриджмен; половину теперь, а другую после моей смерти.

— Я никогда не думал, чтобы мисс Эмилия была так богата, — сказал капитан Бриджмен, — она слишком достойная девица, чтобы иметь нужду в богатстве.

— Теперь, — продолжала бабушка, — дело, о котором я хотела с вами посоветоваться, состоит вот в чем. Вы знаете, что поручик Флет часто бывает здесь, и что ему давно уже нравится моя дочь; он почти уже сделал предложение, но он не нравится Эмилии. Мне кажется, капитан Бриджмен, что хотя мистер Флет и не ловок, но он достойный молодой человек; однако нельзя не быть осторожною, и потому я хотела спросить вашего мнения, может ли мистер Флет сделать мою дочь счастливою.

— Позвольте мне быть с вами откровенным, — отвечал капитан. — Мне кажется, что такая девица, как мисс Эмилия, не может быть счастливою за моим другом мистером Флетом. Впрочем, я ничего не могу сказать против него.

— Он очень красивый мужчина, капитан Бриджмен.

— Да; в нем нет ничего дурного.

— Прекрасного характера.

— Да, он не вспыльчив.

— Я слышала, что он хороший офицер.

— Да, он никогда не был под арестом.

— Что ж, в человеке невозможно найти все совершенства; он недурен собою, добр и хороший офицер; мне кажется, Эмилии нет причины не любить его, особенно, если сердце ее свободно. Вы очень обрадовали меня вашими отзывами, капитан Бриджмен, и теперь я постараюсь убедить Эмилию выйти за мистера Флета.

Капитан Бриджмен оставался в нерешимости.

— В самом деле сударыня, если сердце ее свободно, то есть совершенно свободно, мне кажется, она не может лучше поступить. Не угодно ли вам, чтобы я поговорил с мисс Эмилией об этом предмете?

— Вы очень добры, капитан Бриджмен. Быть может, вы успеете убедить ее выйти за вашего друга.

— Во всяком случае, я постараюсь узнать ее истинные чувства, — сказал капитан вставая.

Ожидания бабушки сбылись. Смерть Бена и неожиданное богатство Эмилии поколебали нерешительность капитана Бриджмена. На другой день он сделал предложение, и через шесть недель тетушка Милли была его женою.

Свадьба была очень веселая; нашлись, однако, люди, которые смеялись; но где не смеются люди? Везде и всегда одни завидуют счастью других. Две или три подпоручицы объявили, что они ни за что не поедут к миссис Бриджмен; но когда полковник с супругою приехали поздравить молодых и дали в честь их бал, подпоручицы бегом спешили с визитами.

Через несколько недель восстановился прежний порядок. Матушка не хотела сдавать своей лавки, которая приносила ей слишком много выгод, но свободнее обходилась с покупателями, и когда люди нашли, что матушка не стыдится своего звания, несмотря на то, что ее сестра замужем за капитаном, ее стали еще более уважать. А она все еще была прекрасна, к тому же вдова, некоторые офицеры морского полка сильно за нею ухаживали; но матушка не имела намерения снова выходить замуж и предпочитала остаться in statu quo. Кроме меня, ей не о ком было заботиться, и для меня она продолжала содержать лавку и библиотеку, хотя могла бы без торговли жить независимо.

Какова бы ни была матушка, быв девушкою, теперь она стала умною, рассудительною женщиною. Для нее тягостно было даже подумать, что она должна будет отпустить меня в море. Я был ее единственным ребенком, одного ее заботою. Я чувствовал, что она нежно любила меня, хотя не так часто ласкала, как тетушка Милли; но она знала, что для моей пользы мне необходимо заслужить покровительство капитана Дельмара, и жертвовала собою для моих выгод.

Через месяц после тетушкиной свадьбы, мы получили письмо от капитана Дельмара, который, приехав в Спитгед, просил матушку как можно скорее прислать меня в Портсмут и не беспокоиться об издержках на обмундировку, которые он хотел взять на себя.

Это было печальное известие для матери, но делать было нечего; она отвечала, что через три дня я приеду.

Она тотчас взяла меня из школы, чтобы наглядеться на меня до отъезда, и хотя не старалась меня удерживать, но я часто замечал, как слезы катились по ее щекам.

Бабушка сочла за нужное в продолжение нескольких часов говорить мне длинные речи, сущность которых можно передать в немногих словах: что я был негодный мальчик и теперь стал немного лучше; что меня избаловали, и что к счастью моему тетушка Милли уже не так часто со мною видится; что на военном корабле нельзя так шалить, как дома; что капитан Дельмар важный человек, и что я должен уважать его; что рано или поздно я буду благодарить ее за ее доброту ко мне, что она надеется, что я буду хорошо вести себя, а в противном случае уверена, что меня часто будут наказывать.