Фредерик Марриет - Приключения в Африке

Поблагодарив еще раз кафров, Александр отдал им мясо и сказал, что они свободны и могут идти сегодня же вечером или завтра утром, как захотят.

— А знаете, мне очень грустно расставаться с этими славными молодцами, — сказал майор.

— Мне тоже, — сказал Александр, — но я не могу их дольше задерживать, да они и не пойдут дальше без позволения царя.

— Разумеется, нет, но мне грустно, что они уходят, потому что они были и храбры, и надежны. Не думаю, чтобы готтентоты заменили нам их.

— Вы правы, майор, — сказал Суинтон. — На них, конечно, нельзя надеяться. Если бы они знали теперь, куда мы идем, то, конечно, бросили бы нас. Их только и удерживает страх идти назад без оружия и без припасов.

— Да, собственно говоря, из всех готтентотов мы можем положиться только на Бремена и Сваневельда.

— Далеко ли мы от Черной реки, Суинтон?

— Около сорока верст.

— Вероятно, нам не придется увеличивать запас воды на этот путь?

— Боюсь, что придется. У нас может не хватить воды даже на следующую ночь. Нам не сделать более двадцати верст в день по этой дороге. Придется делать обходы, чтобы избегать муравейников и нор муравьедов. Однако, пойду поговорю с готтентотами относительно муравьеда. Думаю, что обещание табаку подействует.

— А я в этом сомневаюсь, — заметил майор после ухода Суинтона. — Мы расположились слишком близко к воде, и ночью нас окружат львы. Готтентоты пообещают ему, но побоятся отойти от лагеря.

— За это их нельзя и осуждать, — возразил Александр, — едва ли бы я согласился за фунт табаку положить голову в пасть льву. Но мы действительно стоим слишком близко к источнику. Не лучше ли запасти на ночь воды, собрать скот и отойти подальше. Вот идет Суинтон, он даст совет.

Суинтон согласился с Александром, и лагерь был перенесен в сторону от источника. Относительно готтентотов майор был прав: они не отходили от костров, так как львы ревели всю ночь вокруг лагеря. Страх Бигум и собак и беспокойство скота ясно указывали на близость хищных зверей. Время от времени караульные стреляли, чтобы держать их на расстоянии, и ночь прошла благополучно.

На рассвете следующего дня караван тронулся в путь, и одновременно с ним пошли кафрские воины. Дорога была каменистая, местами песчаная, но окрестности изобиловали самой разнообразной дичью. Путешественники, однако, не поддавались соблазну поохотиться, так как было необходимо пройти большое расстояние, чтобы дать возможность быкам найти немного корма в этой скудной стране. Только после полудня майор и Александр предложили поохотиться. Пробродив часа три, они заметили большое облако пыли, затемнявшее горизонт по направлению их пути.

— Что бы это могло быть? — спросил Александр.

— Я думаю, это антилопы-прыгуны 1, — сказал Бремен.

— Прыгуны! Но ведь их здесь тысячи тысяч!

— Кажется, Бремен прав, — сказал Суинтон. — Это кочующее стадо прыгунов. Мне не приходилось видеть их, но я много слышал о них.

Стадо приближалось к охотникам по прямому направлению. На пространстве, которое только можно было окинуть взглядом, долина была покрыта этой движущейся массой. Приблизившись к каравану, животные пришли в некоторое смятение, и ближайшие испуганно отпрыгивали в сторону через головы товарищей. Они почти не касались земли и делали громадные и удивительные прыжки, от которых и получили свое название.

Туман стоял над бесконечной движущейся массой, и сквозь него готтентоты заметили льва, преследующего стадо, чтобы полакомиться. Животные, видимо, утомились и многие были убиты, когда бежали около каравана. Прошло не меньше двух часов, пока все стадо миновало караван.

— Да, — заметил Александр, — нельзя сказать, чтобы в Африке нуждались в дичи. Но куда они идут?

— Они направляются к югу, — ответил Суинтон. — Переселение их доказывает быстроту их размножения. Очевидно, им нечем стало питаться на прежних местах, и они переселяются на новые. Кроме того, мы должны быть готовы к тому, что, двигаясь по этому направлению, мы не будем иметь корма для скота до дождей. После дождей прыгуны вернутся к прежним пастбищам.

— Не направиться ли нам лучше к северу? — спросил майор.

— Не думаю, — возразил Суинтон. — Нам нужно держаться того направления, где мы найдем воду, а к северу мы можем остаться без воды и без пищи для скота. И лучше продолжать путь теперь же до вечера, не останавливаясь для кормежки скота, чтобы скорее прийти к воде.

Было уже почти темно, когда распрягли усталых быков. Не было ни воды, ни травы и, к довершению всего, нигде не могли достать сучьев для костров на ночь. Едва-едва удалось набрать засветло на один костер.

Фургоны поставили так, чтобы образовать четырехугольник, внутри которого привязали лошадей; овец загнали под фургоны, а быков привязали снаружи. Люди хорошо поужинали вкусным мясом прыгунчиков, но бедные животные не получили ни воды, ни корма после трудного дневного путешествия.

После ужина Александр, майор и Суинтон разошлись по фургонам, а готтентоты остались у костра, который нужно было поддерживать с большой осторожностью, чтобы додержать до утра. Львы, очевидно, бродили поблизости, потому что быки все время беспокоились и пытались перервать ремни, которыми были привязаны.

Луна взошла на небо, и при слабом свете ее, готтентоты заметили темные очертания каких-то зверей недалеко от каравана. Они казались очень большими, и, только всмотревшись хорошенько, готтентоты распознали в них львов. Скоро грозный рев одного из них подтвердил предположение и заставил готтентотов схватиться за ружья и столпиться около фургонов.

Рев повторился другими львами, и быки в ужасе метались около фургонов, стараясь оторваться.

Путешественники услыхали рев и тотчас же вышли из фургонов с ружьями наготове. Один из быков оторвался и пытался убежать, но не пробежал и нескольких шагов, как был опрокинут на землю страшным хищником.

Майор и Уильмот выступили вперед от костра, чтобы напасть на льва, овладевшего добычей. Он на минуту оставил ее и со страшным ревом готовился прыгнуть на них. Бремен закричал, чтобы они отступили назад, что они и сделали. Лев успокоился и снова принялся за несчастного быка. Он оттащил его шагов за пятьдесят от каравана и стал разрывать его. Слышно было хрустение костей и жалобное мычанье бедного животного.

Из-за фургонов было сделано несколько выстрелов по направлению к зверям, которые ответили на залп яростным ревом, но все-таки отошли подальше. Бремен советовал путешественникам не раздражать зверей, которые, по-видимому, были очень голодны и злы. Они могли прыгнуть за фургоны и растерзать нескольких человек.

Лев пировал над остатками быка, не подпуская к себе других, хотевших поживиться около его добычи. Время от времени раздавался страшный рев, приводивший в трепет не только животных, но и людей.