Фредерик Марриет - Иафет в поисках отца

— Кажется, не на что тут жаловаться, Тимофей, — сказал я, просмотрев весь счет. — Одно по нем можно заметить, что жить здесь открыто с майором не очень выгодно. Однако посмотрим, сколько у нас остается денег.

Тимофей принес шкатулку, в которой заключался весь наш капитал. Заплатив из него служителям и еще за некоторые безделки, я увидел, что у нас осталось только пятьдесят шиллингов.

— Боже мой, какое чудное избавление! — воскликнул Тимофей. — Если бы не эта новая помощь, что нам оставалось бы делать?

— Плохо бы пришлось, но зато и деньги не напрасно были истрачены. Я знаком теперь с лучшими домами и обойдусь без майора Карбонеля. Во всяком случае, мне надобно оставить эту квартиру и нанять другую, а обедать буду в ресторанах. Главное, надобно отделаться от майора…

Только что я положил деньги на подпись и послал Тимофея за хозяином, как майор и Гаркур вошли в комнату.

— Что вы хотите делать с этими деньгами, Ньюланд? — сказал майор.

— Рассчитываюсь с хозяином, — ответил я.

— Рассчитываетесь с хозяином? Позвольте посмотреть ваш счет. Сто четыре фунта? О, это явный обман, вы не платите столько!

В эту минуту вошел хозяин.

— Мистер Валлас, — сказал майор, — друг мой Ньюланд хотел вам заплатить сполна все деньги, но так как я его лучший приятель и сам ему рекомендовал Пиаццу, то думаю, что эта сумма слишком велика, и если вы не уменьшите ее, то я посоветую Ньюланду завтра же съехать.

— Позвольте заметить вам, майор, что я потребовал расчет, потому что завтра еду на несколько дней за город.

— Так вот, я посоветую Ньюланду не возвращаться сюда по приезде; мы здесь заказывали много обедов, в которых я был как бы particeps erimines, или, другими словами, участвовал в вашем вымогательстве. Право, Валлас, надобно что-нибудь убавить из этой суммы, иначе вы повредите репутацию вашего дома.

Валлас ответил, что он всем вещам назначал самую обыкновенную цену, но что просмотрит счет и сделает, что можно.

— Любезный Ньюланд, так как я заказывал ваши обеды, то позвольте за них теперь мне и рассчитаться. Итак, Валлас, отбросьте треть…

— Треть!.. Но, майор Карбонель, я буду в убытке.

— Я не совсем согласен с вами. Ну, хорошо, отбросьте хоть двадцать фунтов, в противном же случае, вы меня и мною рекомендованных друзей навсегда теряете. Итак, да или нет?

Хозяин сделал несколько возражений, но наконец согласился, дал расписку и, оставив на подносе двадцать фунтов, ушел с приметным неудовольствием.

— Я предвидел, дорогой Ньюланд, что ваш хозяин останется очень доволен мнимым убытком, и вот я сберег для вас двадцать фунтов. Кстати, у меня теперь почти ничего нет, дайте мне их, я вам никогда не заплачу, как вы знаете!

— Знаю, майор, что вы никогда не заплатите, но все равно я должен был отдать их хозяину и теперь могу вас ссудить ими.

— Вы славный малый, — сказал майор, кладя деньги в карман. — Если бы я у вас занял эту сумму, и вы бы надеялись возвратить ее, то не столько бы был вам благодарен, но так как вы мне даете ее с тем, чтобы она никогда не видала карманов ваших, то говорю вам откровенно, что никогда не забуду вашего одолжения. Итак, . , вы в самом деле едете завтра?

— Да, мне нужно ехать, потому что денег становится очень мало, да и не будет много, пока не вступлю во владение имением.

— Понимаю, мой друг, опекуны — самые неучтивые люди. Но все-таки и от них можно отделаться. Сегодня я обедаю у Гаркура; не хотите ли с нами вместе?

— С удовольствием.

— К семи часам я вас ожидаю, Ньюланд. И они оба вышли.

— Боже мой! Да как вы допустили этого господина располагать так вашими двадцатью фунтами! — воскликнул Тимофей. — Я радовался, что они у нас оставались. Вот тебе и остались! Улетели, как дым.

— И никогда не возвратятся более; но нечего делать, мне непременно нужна его дружба, которая покупается деньгами.

— Однако нам надобно укладываться, завтра я еду повидаться с Флитой.

Я обедал у Гаркура. Майору очень хотелось знать, что происходило между мною и лордом Виндермиром. Я ему сказал, что лорд был очень недоволен моими расходами, но что остальное все было хорошо, только он советовал мне быть осторожней в другой раз.

— Мне кажется, майор, лучше будет, если я найму постоянную квартиру. Мне будет спокойнее и для друзей моих тоже.

Гаркур согласился со мной, а майор заметил, что у него много лишнего места и хорошо бы было, если бы я к нему переехал.

— Боюсь, майор, не было бы это слишком накладно, — сказал я улыбаясь, — мне придется платить за двоих.

— По чести, вы говорите правду! Но я обедаю всегда с вами, если никуда не приглашен, а за квартиру вам тогда не нужно будет платить, потому что дом мой собственный.

— Вот предложение, которым не нужно пренебрегать, — сказал мне Гаркур. — Примите его предложение и будьте уверены, что в конце концов вы что-нибудь да выиграете.

— Об этом в самом деле нужно подумать. Для общества майора можно многим пожертвовать, и я соглашаюсь, если майор Карбонель обещает быть поэкономнее.

— Обещаю и буду беречь ваши деньги, как управляющий, как для вашей, так и для своей собственной пользы. Слуга ваш, я думаю, будет мне услуживать и помогать кой в чем, а я ему за это заплачу.

Я согласился на все предложения майора.

На другой день я пошел к банкиру, взял у него сто пятьдесят фунтов стерлингов и поехал с Тимофеем в… Флита бросилась в мои объятия и плакала от радости, увидев своего нареченного брата.

Когда я сказал ей, что Тимофей на улице и хочет ее видеть, Флита спросила, отчего он не вошел. Когда он явился в своей ливрее, она не выразила никакого удивления.

Когда содержательница пансиона, расхвалив ее прилежание, успехи и поведение, оставила нас одних, Флита сняла цепочку с шеи и сказала, что она теперь припомнила одну даму, которая носила такую точно цепочку. Я просидел с нею около трех часов и потом возвратился в Лондон, зашел в Пиаццу, откуда, взяв все свои вещи переселился к майору Карбонелю.

Майор сдержал слово, и мы в самом деле жили хорошо, да он и не мог поступать иначе, потому что на неблагоразумные издержки недоставало у меня денег. Между тем зимний сезон уже прошел, и все выезжали за город. Оставаться в Лондоне значило напрасно терять деньги, и потому мы советовались, куда нам ехать.

— Ньюланд, желание ваше делает честь моей рекомендации, и я надеюсь, что в следующую весну вы сделаете себе хорошую партию. Поверьте мне, что между множеством низких душ, которых вы встречали, есть дочери и матери, которые не думают о богатстве.

— Что вы это, Карбонель, я никогда не думал слышать вас проповедующим мораль.

— Правда, Ньюланд, и может быть, этого долго не случится со мною. Свет для меня — устрица, и, чтобы жить, я должен уметь раскрывать ее. Когда я был доверчив, неопытен, невинен, более даже, нежели вы при первом вступлении на мое попечение, тогда я терпел много от доверчивости; теперь же, когда совсем оставил все эти добрые качества, живу совершенно счастливо. Мы должны сражаться со светом собственным его оружием, между тем, как я и прежде вам говорил, можно найти чистое золото со смесью дурного и невинное сердце посреди разврата. Если вы женитесь, то постараюсь вам выбрать такую жену, которая бы имела все лучшие качества, хотя богатство вам и не нужно.