Георг Борн - Евгения, или Тайны французского двора. Том 1

— Вы, кажется, знаете такие тайны, принц, о которых мы и не подозреваем. Расскажите же, какое это было обстоятельство, — проговорила королева-мать, сильно желавшая услышать разгадку этого загадочного происшествия.

Принц Жуанвильский достиг своей цели, но ему нужно было поступить крайне осторожно, чтобы присутствующие не угадали его намерения.

— Но теперь мы все-таки не в состоянии уже поправить дело, произнес он.

— О, вы уклоняетесь, принц, вы не хотите открыть нам тайны, но так нельзя, — проговорила Мария-Христина, — вы заинтриговали нас и поэтому должны рассказать все, даже если бы дело касалось известных нам личностей! До сих пор нам всем непонятно, как удалось бегство тем трем карлистам. Я вижу по вашему лицу, что вам эта тайна известна, и поэтому вы непременно должны открыть ее нам.

— Если моя королева приказывает, я должен повиноваться, хотя мне очень неприятно будет открыть эту тайну.

— Да, это я вижу по вашему лицу, принц, но делать нечего. Принесите в жертву ваши интересы интересам государства и двора, с которыми вы связаны родственными узами.

Принц Жуанвильский должен был повиноваться.

— Три карлиста под масками смело вошли в залы вашего величества, — начал принц, — между тем как один из них оставался в залах, дон Олимпио Агуадо в сопровождении очень молодой и очень красивой наяды оставил зал аудиенций и вышел в парк. Третий, маркиз де Монтолон, следовал за ними на некотором расстоянии и все время оставался поблизости в качестве усердного сторожа.

— Мы так и предполагали, что эти два опасных карлиста находились в парке, откуда и нашли случай бежать, — подтвердила королева-мать.

— Прекрасная наяда направилась со своим провожатым к скамейке в уединенной части парка. И тут, как говорят, благородный дон объяснился ей в любви. Когда же он по ее желанию снял с себя маску и она его узнала, ей было уже поздно удалиться или вместе с ним вернуться в залы, так как в эту минуту алебардщики заняли террасу и входные двери.

— Ужасно положение наяды, — заметил герцог Риансарес.

— Мучительно! Она подвергалась опасности быть найденной в парке в обществе врага их величества, и это не могло бы ни в коем случае послужить в ее пользу.

— Вы все больше и больше подстрекаете наше любопытство, принц, как же наяда поступила в столь опасном положении? — спросила Мария-Христина.

— В сказках говорят, что феям известны такие пути и средства, которые скрыты от смертных. Нельзя было терять ни минуты, так как алебардщики уже начали обыскивать парк. Маркиз присоединился к своему товарищу, ища защиты у наяды. Прекрасная волшебница повела обоих офицеров по безлюдным, темным аллеям к маленькой двери, выходившей на мрачную улицу вдоль реки Мансанарес.

— Как, — с удивлением перебила королева-мать рассказ принца, — та дверь постоянно бывает заперта на ключ.

— Для феи не существует препятствий, ваше величество, дверь отперлась по мановению ее руки.

— Но кто же была эта фея? — спросила Мария-Христина, и небольшие, черные ее глаза засверкали от нетерпения.

Принц Жуанвильский колебался.

— Принц в неловком положении, — заметил герцог Риансарес.

— Мы убедительно просим снять маску с той прекрасной феи, — серьезно проговорила королева-мать.

— Прекрасная фея, которая избрала это средство, чтобы избежать опасности, была… молодая графиня Теба!

Мария-Христина поднялась, глаза ее сверкали от гнева.

— Молодая графиня Теба, — повторил герцог, — вот дело и выяснилось! Донна Монтихо имеет ключ от потайной двери.

Принц Жуанвильский поднялся с места.

— Благодарим вас за это важное известие, принц! Вероятно, уже весь двор знает разгадку этой тайны, тогда как нам она до сегодняшнего вечера оставалась неизвестной, — проговорила королева-мать Дрожащим от волнения голосом. — Доложите о нас нашей августейшей дочери, — приказала она вошедшему камердинеру, — и скажите, что мы желаем видеть ее величество одну. Еще раз примите искреннюю благодарность, мой принц. Надеюсь, что при будущих карнавальных праздниках прекрасные феи не будут больше творить свои волшебства, которые могут иметь весьма серьезные нежелательные последствия. — Поклонившись принцу, Мария-Христина направилась в покои Изабеллы.

Последствия этого вечера недолго заставили себя ждать. Через несколько месяцев, на протяжении которых Евгения оставалась во дворце своей матери, как говорили, по болезни, обе графини, в сопровождении герцогов Оссуно и Беневенто, отправились в Спаа, расположенный в романтической долине Бельгии.

В списке прибывших в Hotel de Flandres в Спаа двадцать восьмого июня того же года значилось:

1. Графиня Монтихо, капиталистка, с дочерью графиней Теба, из Мадрида.

2. Их сиятельства герцоги Оссуно и Беневенто.

Вернемся теперь в замок Медина, чтобы увидеть исход вспыхнувшего восстания.

Герцог, видя из окна, как заговорщики захватили поверенного камердинера и отняли у него письмо к начальнику, побледнел от гнева и не знал, что делать в этом затруднительном положении. Ему никогда не приходилось управлять своими обширными владениями, заведывание всеми делами было предоставлено Эндемо, который действительно был связан с ним родственными узами, как подозревали многие.

Старый покойный герцог имел только одного сына от брака с инфантой. На ней он женился не по любви, а по желанию своих родителей, которые назначили ему эту невесту еще тогда, когда он был мальчиком. Становится понятно, что герцог искал развлечений вне дома и после смерти родителей предпринимал далекие путешествия, так как стал явно тяготиться обществом своей больной супруги. Герцог был богат и поэтому мог исполнять все свои желания.

Во время своего пребывания в Лондоне он при помощи хитрого, усердного камердинера познакомился с одной прекрасной, молодой англичанкой, девушкой низкого происхождения. Сара Родлоун до того пленила сердце герцога, что сумела стать ему необходимой. У нее родился сын, Эндемо. Безмерно преданный камердинер, получив порядочную сумму денег, согласился жениться на Саре Родлоун.

Вскоре после приезда в замок Медина прекрасная англичанка умерла. Герцог взял к себе Эндемо и дал ему такое воспитание, которое почти не уступало воспитанию Родриго. Герцогиня знала, кто этот мальчик герцогу. Но недолго пережила любовницу и законная супруга.

Старый герцог часто просил своего сына, герцога, жить в дружбе с Эндемо; в последнем скоро проявились практический ум и замечательная расчетливость, так что управление владениями перешло в его руки, между тем как Родриго мог вполне наслаждаться в Мадриде веселой столичной жизнью.