Георг Борн - Анна Австрийская, или три мушкетера королевы. Том 2

— Я маркиз Эжен де Монфор, а вы жена рыцаря Раймонда.

— Маркиз… да, да! Ах, как это я могла забыть! — воскликнула старая Мариэтта, радостно всплеснув руками, да вы маркиз! Теперь я, наконец, узнала вас, хоть вы и очень изменились с тех пор. Как я рада!

— Мы с вами старые друзья, мадам Мариэтта, — сказал маркиз, пожимая руку старушке.

Она пододвинула ему старинный стул с высокой спинкой.

— Да, мы друзья, и всегда были ими. Какая это для меня неожиданная встреча! Я уже не надеялась когда-нибудь увидеть кого-нибудь из прежних знакомых! А вы вот и приехали. Вы должны мне много, много рассказать.

— С удовольствием, с удовольствием, мадам Мариэтта, а где же рыцарь Раймонд? — спросил маркиз.

Старушка помолчала с минуту, невыразимая грусть появилась на ее лице.

— Лежит в сырой земле… вон там, на опушке леса, — ответила она заплакав.

— Тяжелая это для вас потеря, мадам Мариэтта! И вы, все-таки, остались здесь ради мальчика!

— Разве вы знаете о нем, господин маркиз? — с удивлением спросила Мариэтта.

— Знаю только, что вы взяли его к себе на воспитание, и больше не хочу ничего знать.

— Здесь произошли тяжелые перемены после смерти мужа, — ответила со вздохом старушка. — Лучше и мне было бы уйти за ним. Только ради мальчика я еще продолжаю здесь жить.

— Вы разве совсем одни в замке?

— К нам прислали сюда управляющего — злого, жестокого человека. Но я не смею ничего больше вам сказать, а то он услышит мои жалобы, и тогда еще хуже будет. Его сейчас нет дома, но он каждую минуту может вернуться. Его прислал сюда кардинал.

— Какой кардинал, мадам Мариэтта?

— Ну, да какой же больше, как не Ришелье?!

— Но он уже умер, теперь вместо него Мазарини.

— Умер? — спросила Мариэтта, — я уверена, что господин Гри мучает мальчика по его приказанию.

— Господин Гри.

— Знакомое имя… да, да! Припоминаю… это один из телохранителей кардинала, злой, грубый малый!

— Вы его знаете, тогда пусть лучше он ничего не знает о вашем приезде.

— Я слышал по дороге сюда, что к замку никому не разрешено приближаться?

— Мы здесь живем, как на уединенном острове, господин маркиз. Ах, как подумаю о прошлом… Теперь совсем не то. Еще часто вспоминаю также и о вас, и о прекрасной Магдалене Гриффон.

— Но я исполнил свое обещание! — проговорил маркиз с чувством.

— Великий Боже! Что же такое случилось? У вас ужасно мрачное лицо!

— В жизни каждого человека существует нечто, чего он касается неохотно, что он уже похоронил, но от чего сам он не освободится до последнего вздоха.

— Так, значит, красавица Магдалена умерла!

— Все равно что умерла. Не расспрашивайте меня. Тяжело ведь ворошить старые раны.

— Понимаю вас, маркиз. И вам, оказывается, пришлось пережить много горя. Не буду одолевать вас расспросами, а лучше пожелаю вам душевного покоя. Что бы там ни случилось с вами, вы всегда заслуживали того, чтобы провидение спасло и избавило вас от всяких горестей, потому что я до сих пор не встречала дворянина добрее и благороднее вас. Я так рада, что опять вижу вас. Да и покойные ваши родители, их сиятельства маркиз и маркиза, всегда были ко мне так милостивы, когда я у них служила. Ведь я и ко двору-то попала благодаря покойному маркизу, — а я не такой человек, чтобы забыть добро, которое мне сделали.

— Так послушайте же, зачем я пришел. Внизу меня ожидают двое товарищей, — виконт д'Альби и барон Сент-Аманд, — вы ведь их знаете.

— Да, я раньше часто встречалась с ними.

— Нам поручено узнать, как поживает мальчик и повидать его.

— А если управляющий узнает?

— Вы же сказали, что его нет дома.

— Да. Но он поехал верхом влес и каждую минуту может возвратиться, — проговорила старушка.

— Ну, вот мы и воспользуемся этим. Я сейчас позову своих друзей, а вы отведете нас к мальчику. Где он?

— В погребе.

— Как, разве его держат взаперти?

— Управляющий поступает с ним просто бесчеловечно! Он запер бедного мальчика в сырой подвал. Никакие мои просьбы не могли подействовать на Жюля Гри. Это сам демон. До его приезда все было хорошо, но теперь…

— Ну, так ведите же нас в подвал. Я завсе отвечаю! — проговорил маркиз каким-то особенным тоном.

— Это не так легко сделать, как вы думаете. Вы не знаете этого человека. Он держит ключ от подвала у себя в квартире.

— Не бойтесь ничего. Мы добудем и ключ. Мы обязаны сами увидеть мальчика.

— Да уж я знаю, что вы сумеете сделать так, чтобы облегчить жизнь бедному ребенку, — сказала Мариэтта, — я сама его так полюбила, и мне очень тяжело и горько смотреть на все его мучения.

— Так чего же нам еще ждать, — пойдемте скорее!

Мариэтта взяла свечу и вышла из комнаты. Маркиз пошел за ней. Бедная женщина была, видимо, и испугана, и озабочена. Ее мучила мысль, что будет, есливозвратится управляющий и застанет ее с мушкетерами внизу, у мальчика? Тогда он сразу догадается, что она взяла ключ из его квартиры. Мушкетеры уедут, а она останется одна, беззащитная и обреченная жертва жестокого управляющего. Но мысль о возможности облегчить участь мальчика заставляла ее пренебрегать всеми этими соображениями.

Вместе с маркизом она пошла в комнату Гри, затем спустилась вниз.

Маркиз позвал своих товарищей. Молодые люди приветливо поздоровались с Мариэттой, пока та открывала дверь на темную лестницу, спускающуюся в подвал.

— Ведь это просто злодейство! — вскричал виконт, — посадить ребенка в эту темную сырую яму и держать его там на хлебе и воде. И давно он там?

— Да уже несколько месяцев. Сначала один молодой человек, который, кажется, знал и любил мальчика, носил ему чего-нибудь получше, да управитель и это запретил.

— А откуда же он сам-то брал хорошее кушанье и как ухитрялся передавать их мальчику? — спросил маркиз.

— Тут был прежде кастелян, Баптист Раналь, — отличный, добрейший старичок. Он поселился далеко в лесу, чтобы не иметь дела с Гри. Так вот, тот молодой человек у него-то и брал разные мясные кушанья, подавал их мальчику в отдушину в подвале. Только Гри один раз увидел его, страшно разозлился, обещал застрелить его, а ребенка перевел в такое место в подвале, что там его уже никак не достанешь.

Мушкетеры стали расспрашивать Мариэтту о молодом человеке и сразу же узнали по ее описанию своего воспитанника Нарцисса, который все еще странствовал, разыскивая укротителя зверей, Джеймса Каттэрета, чтобы узнать от него что-нибудь о своей матери.

Они, наконец, спустились в темный подвал, в котором страдал несчастный маленький Луи.

Ребенок был до того напуган, что никак не решался подойти к ним. Его свеженькое и веселое личико стало мертвенно-бледным и выражало столько горя и страданий, что не походило на детское.