Георг Борн - Дон Карлос. Том 1

Мануэль и Инес упали вместе с мостом в зияющую расщелину…

Между главными силами карлистов, выступавшими под предводительством главнокомандующего Олло, и войсками республики, которыми командовал генерал Марионес, завязалась битва, продолжавшаяся уже целый день.

Дон Карлос, получив донесение об этом, тотчас отправился к месту действия.

Уже наступил вечер, когда он туда приехал. Гром орудий смолк, и республиканцы, не достигнув никакого успеха, повернули в сторону, вероятно, чтобы соединиться с приближавшимся подкреплением.

Поздно вечером в штаб-квартиру приехал генерал Олло, опытный, искусный полководец, и тотчас явился к дону Карлосу, который с нетерпением ожидал его.

— Я пришел возвестить победу вашему величеству, — сказал Олло, кланяясь. — После десятичасового сражения неприятель оставил свои позиции, и войска вашего величества заняли их!

— Приятное известие, генерал! Расскажите, как было дело.

— Рано утром мои форпосты столкнулись с фланговым отрядом неприятеля, завязалась битва, разгоревшаяся сильнее, когда к неприятелю подоспели новые отряды, а мы, в свою очередь, тоже получили подкрепление. В это время я с главными силами находился милях в двух от поля битвы. Один из посланных мною адъютантов сообщил мне, что значительное неприятельское войско готовится принять участие в сражении, и привел перебежчика, сообщившего важные сведения. Прежде всего мы узнали от него, что у неприятеля девять тысяч человек, и я тотчас же велел своему войску идти форсированным маршем к полю битвы. Солдаты были очень оживлены и с громким «ура» двинулись вперед. Перебежчик между тем сообщил еще одно очень важное известие, а поскольку оно предназначалось, собственно, для вашего величества, то, не удержав его в тайне, мы могли бы возбудить вредные толки и посеять недовольство. Поэтому я велел расстрелять перебежчика, так только выслушал сообщение.

— И хорошо сделали, генерал. В чем же заключалось это тайное известие?

— Вам известно, ваше величество, как войска преданы старому Кабрере, этому опытному генералу, служившему вашим предкам, карлисты не раз побеждали под его началом. Имя Кабреры пользуется огромной известностью

— Я и теперь хочу, чтобы он принял участие в войне.

— Это было бы опасно!

— Как! Что вы хотите этим сказать, генерал?

— Кабрера — изменник!

— Кабрера! Невозможно!

— Он связан с неприятелем.

— Кто это сказал?

— Перебежчик, и готов был дать мне доказательство истины своих слов. Но зная, к каким последствиям может привести подобное событие и в какой тайне надо держать известие о нем…

— Доказательство, доказательство! — нетерпеливо вскричал дон Карлос.

— Конхо, главнокомандующий неприятеля, поддерживает тайную связь с Кабрерой.

— Немыслимо! Невозможно!

— Перебежчик подтвердил свое показание. У одного из неприятельских офицеров было письмо Конхо к Кабрере. Офицера этого можно сразу узнать по адъютантской перевязи на мундире, зовут его Мальвар. В неприятельском войске был всего один адъютант — он убит, как мне сообщили, но мне удалось, не возбудив ничьего внимания, отыскать его труп среди убитых и раненых.

— Вы хорошо сделали, генерал!

— Надо овладеть этим важным документом, но так, чтобы никто об этом не знал! Я счел необходимым получить на этот счет приказания и распоряжения вашего величества.

— Кабрера — изменник!.. В этом надо удостовериться во что бы то ни стало, — пробормотал дон Карлос. — Продолжайте ваш рассказ, генерал, — прибавил он.

— Форсированным маршем мы достигли поля сражения в ту минуту, когда неприятель готов был разбить наш авангард.

Мои солдаты бросились на побеждавшего уже врага, и на всей линии завязался ожесточенный бой! Я бросился во главе своих кавалеристов на неприятельские батареи. С обеих сторон было множество убитых, поле окрасилось кровью! Два раза мы отступали, в третий раз нам удалось подойти к горам и вытеснить неприятеля. Пробился вперед и другой фланг, жестоко билась пехота.

Мои офицеры вели свои войска по трупам лошадей и людей, не останавливаясь, прямо на неприятельский огонь; враги стояли как каменная стена! Несколько часов подряд бой был почти равный. Наступал вечер, мои солдаты ослабевали, я бросился к той части войска, которую больше всего теснил неприятель, и поддержал ее мужество.

После долгих часов битвы наши ряды сильно поредели. В это время Марионес, по-видимому, получил какое-то донесение, и на одном из отдаленных холмов состоялся совет, между тем как битва продолжалась с прежней яростью. Мои офицеры утверждали, что адъютант неприятельского войска убит, и я действительно нигде больше не видел его. Вскоре бой стал заметно ослабевать с обеих сторон, а наступивший вечер совершенно положил ему конец. Неприятель снова занял свои позиции. Солдаты мои были так измучены, что не могли продолжать битвы. Однако, когда неприятель стал отходить сомкнутыми рядами к западу, я бросился со своими полками на поле сражения и занял неприятельские позиции! Кроме того, ваше величество, у меня сорок человек пленных и два неприятельских орудия.

— Благодарю вас за эту победу, генерал, — сказал дон Карлос, протянув ему руку, которую тот поцеловал.

— Благодарность вашего величества — лучшая награда за исполненную обязанность, — отвечал он. — Но уже темно, я должен спешить к войскам, чтобы после краткого отдыха преследовать неприятеля!

— Да, да, сделайте это, генерал, и храните в глубокой тайне донесение перебежчика! Пленных завтра на рассвете прикажите расстрелять. Я хочу показать, что намерен идти вперед без пощады и прощения, чтобы скорее кончить эту борьбу!

— Приказание вашего величества будет исполнено!

— Арьергард еще на поле сражения?

— Да, он разыскивает раненых с докторами и носильщиками.

— А в их руки не попадет адъютант? — поспешно спросил дон Карлос.

— Я отдал строгий приказ не трогать раненых неприятеля. Завтра утром я пошлю несколько солдат, под надзором которых окрестные жители обыщут поле сражения и займутся погребением.

— Утром? Хорошо, генерал! А ночью я позабочусь, чтобы отыскали адъютанта и нашли у него документ.

— Ваше величество, простите, если я напомню, что надо соблюсти величайшую осторожность! Кабрера пользуется огромным влиянием на войска, его имя свято чтится ими. Если узнают о его измене…

— …это повлечет за собой очень тяжелые последствия, — договорил дон Карлос. — Понимаю, совершенно понимаю, любезный генерал Олло! Предоставьте мне позаботиться, чтобы никто, кроме нас двоих, не узнал ничего об этом, а на себя мы можем положиться!

Олло почтительно поклонился и вышел. Дон Карлос задумался.