Георг Борн - Дон Карлос. Том 2

— Вот объяснение, которого вы требуете, — сказал следователь, вынимая из кармана и подавая ему анонимное письмо, написанное покойником, в котором говорилось о прибытии в его дом Бартоло Арко и о назначении его толедским начальником от тайного общества. — Теперь мне остается опечатать ваши бумаги и отвезти вас в Мадрид! Ваш товарищ, обвиняемый в убийстве и хищениях, тоже отправится в Мадрид, но в цепях и колодках!

При этих словах алькальд, очевидно, потерял присутствие духа, его самоуверенный и надменный вид исчез. Увидев неопровержимые улики, находящиеся в руках следователя, он понял, что запираться бесполезно и что он погиб безвозвратно.

Забыв всякую осторожность и благоразумие, он бросился было к арестанту, желая что-то шепнуть или передать ему, но следователь тотчас пресек эту попытку, получив в ответ злобный взгляд, ясно выражавший, что обличенный сановник готов был растерзать его на части, как дикий зверь.

Затем следователь велел отвести алькальда в соседнюю комнату, а Бартоло Арко — в тюрьму, и обоих держать под строжайшим караулом. Алькальд подчинился требованию чиновника, не возразив больше ни слова: Бартоло Арко немедленно был препровожден в надежную тюрьму, после чего следователь принялся обыскивать дом и рыться в бумагах, среди которых нашел множество неопровержимых доказательств того, что алькальд действительно был членом Гардунии. К несчастью, во всех этих бумагах не значилось имен остальных членов общества, но зато они обличали организацию столь тонкую, что, несмотря на ее многочисленность, несмотря на ее преступную деятельность, распространившуюся по всей стране, она оставалась незамеченной десятки лет, организацию, совершенство которой приводило в изумление самых опытных криминалистов, перед которой прежняя Гардуния казалась грубой и бессильной.

Теперь оставалось только узнать имена начальников общества, находившихся в разных провинциях и городах, и имя его главы, так называемого принципе.

Бартоло Арко и алькальд были на другой же день тайно переправлены в Мадрид, где суд немедленно принялся за рассмотрение этого интересного дела, но по-прежнему без всякой огласки, принимая все меры для сохранения его в тайне. Из бумаг алькальда, привезенных следователем, было видно, что генерал карлистских войск Доррегарай тоже принадлежит к Гардунии, это явствовало из его писем, в которых он уведомлял, что не желает больше принадлежать к обществу и оставляет его.

Суд не торопился выносить приговор Бартоло Арко, обвиняемому как в убийстве старого Моисея, так и во многих других преступлениях, обещая смягчить наказание, если он назовет главных членов общества. Мера эта оказалась действенной, и скоро он дал все требуемые от него показания. Правительство, узнав наконец имена всех начальников, распорядилось в тот же день немедленно арестовать их.

Все они, почти без исключения, попались, только принципе удалось избежать общей участи и ускользнуть от рук правосудия. Когда полиция окружила его дворец, с тем чтобы взять его, там его не оказалось, он был в отъезде, но где именно, никто из прислуги, разумеется, сообщить не мог. Правительственные власти дали предписание полиции стеречь его возвращение и никого не выпускать из дворца. И все же один преданный слуга сумел уйти и предупредить своего господина о случившемся, и таким образом граф Кортецилла спасся от преследования, пропав без вести.

В это самое время в Мадриде было получено известие от Доррегарая, в котором он объяснял, что хотя он и служит другому правительству, но готов передать преступника Балмонко в руки правосудия, что это будет лучшим доказательством того, что он сам не принадлежит к обществу Гардунии. Несомненно, этот хитрый лис, проведав каким-то образом о положении дел, поспешил открыто заявить, что не имеет ничего общего с этим ужасным братством, дававшим ему некогда огромные выгоды. Через несколько дней от него было получено еще письмо, в котором он объяснял, что во избежание всяких затруднений он приказал застрелить Балмонко и некоторых других членов общества.

Все попытки отыскать графа Эстебана де Кортециллу оставались тщетными. Вскоре разнеслись слухи, что он лишил себя жизни. Но и это ничем не подтверждалось, так как тело его не было найдено.

Мы оставили его, как читатель, вероятно, помнит, в то время, когда он пришел искать убежища в салоне герцогини, своей матери, где встретился с Антонио и нашел в нем утешителя и исполнителя своей последней воли.

Эстебан де Кортецилла, этот серьезный, строгий человек, этот миллионер, богатству которого многие завидовали, а теперь — преступник, искавший убежища у герцогини, чтобы только спокойно умереть, возбудил в душе Антонио такое глубокое сострадание и участие, что, как ни тяжело ему было помогать скрываться от правосудия главе общества грабителей и разбойников, он решил, однако, сделать это, не оставлять графа до последней минуты и приложить все силы, чтобы, спасти его, если возможно.

Патер отвел его в комнату, которую занимал перед тем сам, и позаботился обеспечить ему то спокойствие, в котором так нуждался умирающий преступник, сам ухаживал за ним, стараясь облегчить страдания, вызванные ядом, который все не приносил смерти.

И Сара, и Антонио вполне сознавали опасность, которой подвергали себя, укрывая графа, но ни тот, ни другой не колебались ни минуты, чтобы помочь несчастному. Они приняли все меры предосторожности, чтобы не выдать присутствия в доме опасного гостя.

Прошла ночь, и Кортецилла, проспав несколько часов, утром почувствовал себя лучше. Вероятно, он принял недостаточное количество яда, или яд утратил свою силу за долгие годы хранения. Антонио, заметив при пробуждении графа, что опасность миновала и попытка отравиться не удалась, начал уговаривать его отказаться от мысли о самоубийстве! Сара Кондоро тоже советовала ему искать спасения не в смерти, а в бегстве; она уговаривала его отправиться по другую сторону океана и там начать новую жизнь.

Эстебан де Кортецилла долго оставался в нерешительности, долго обдумывал свое положение и наконец, обратившись к Антонио с просьбой передать Инес его прощальный поклон и отцовское благословение и поблагодарив его и Сару за предоставленное ему убежище и помощь, простился с ними и ушел, никем не замеченный и не преследуемый.

Сара Кондоро наконец вздохнула свободнее, благополучно отделавшись от опасного жильца. Ей казалось, что у нее гора свалилась с плеч. После его ухода она зашла в комнату, где несчастный нашел убежище, и, застав там Антонио, сказала ему, что, вероятно, он ушел с намерением отправиться за границу под чужим именем. Сам же Кортецилла не сказал ни слова ни ей, ни Антонио о своих планах, и что стало с ним — так и осталось неизвестным.