Александр Быков - Стылый ветер

Но в этих диких местах никогда не было солдат инквизиции. А эти пятеро, похоже, собирались перегородить дорогу... Если теперь все дороги будут перекрыты, то я со своей каретой... Неужели кто-то из святош получает те же видения, что и я? И знает Альпы так же хорошо, чтобы по мимолетным признакам определить, на какой перевал взбирались беглецы, где именно Мария промчалась на лошади?.. Невероятно.

Впрочем, им меня все равно не остановить. Видит бог, я не хотел... Но если они жаждут крови... Если инквизиторы действительно наводнили долину своими солдатами, то у меня не остается другого выхода».

Прогрохотав по дороге мимо колючей изгороди из шиповника, карета остановилась. Два десятка крестьян оживленно жестикулировали, что-то обсуждая. В их руках были дубины, вилы и косы.

— Что у вас тут случилось?

Цебеш соскочил с козел и подошел к толпе. Гомон смолк. Воцарилась тишина, которую вскоре нарушил удивленный восторженный шепот:

— Старый Ходок... Это он... Вот кто нам все объяснит.

Из толпы крестьян вышел чернобородый широкоплечий человек. Сняв шляпу, он степенно поклонился, не спуская с Цебеша настороженного и в то же время восторженного взгляда.

— Что привело тебя в нашу долину, Учитель?

«Вот уж кого не ждал здесь увидеть, так это полицию Христа, — подумал Саллах. — Мне всегда казалось, что Маутендорф — тихий город. Неужели кто-то знал, предупредил, вычислил, куда они побегут... Не удивлюсь, если сам Шайтан помогает этим инквизиторам найти Марию.

Вот и их главный. Глаза, словно щели в ад. Он, кажется, уже видел меня. Может узнать... И дернул меня черт снять комнатку с окнами напротив корчмы, где у инквизиторов штаб-квартира!

Куда, однако, подевались Ахмет и Ходжа?.. Теперь мне остается только надеяться, что они решат не заходить в город и незаметно проскочат мимо. Хотя, наверное, это невозможно. Если Хорват в Маутендорфе, то его люди наверняка уже перекрыли все дороги вокруг. А у них всего одна лошадь на троих. И кто-то из трех ранен...

Ну как я мог с ними разминуться! Ни лошадиных следов, ни людских... Никогда не был хорошим следопытом, но чтобы так бестолково...

О! Вот и Матиш пожаловал. Интересно, он так и шел по моим следам все это время?»

Обтрепанные и грязные, шатающиеся от усталости, они вошли в Маутендорф, счастливо улыбаясь.

— Так что мы решили разделиться и идти по обе стороны гребня, высматривая, не лежишь ли ты где-нибудь... Мушкеты и прочую поклажу, даже одежду и запас еды пришлось бросить. Не тащить же все на себе по горам. Тем более что Ходжа ранен... Слава Аллаху, он заметил тебя издали...

— А я петлю на руках все не могла растянуть. Вы ее так крепко завязали... Ведь сама виновата. Сама попросила вас связать меня. И чуть не погибла... — Ольга нахмурилась, вспомнив, что пообещала Сатане в обмен на спасение.

— Ты, кстати, так и не рассказала, что там случилось в деревне и почему крестьяне набросились на тебя.

— Болван! Ты снова их упустил!.. — Стефан Карадич зло ударил кулаком по столу. — Впрочем, — продолжил он, взглянув на бледное лицо и замотанный кровавыми тряпками лоб Матиша, — ты сделал даже больше, чем я от тебя ожидал... Молодец, что решился преследовать их. И дурак, что не сберег в том бою ни одного приличного следопыта. А что до сбежавшего албанца — найдем. И всех их, еретиков, теперь накроем. Я уверен... Чую, что они где-то рядом...

— Ваша милость! — В комнату ворвался всклоченный, мокрый от пота усач Ульбрехт Бибер. — Я поймал его! Он в долине!..

— Молчать! Стоять смирно! Выражайся внятно, болван. Ну?.. Кого ты поймал?

— Старика... Цебеша... — с трудом выдохнул Бибер.

— Где он?! — Дюжина взоров устремились на бывшего лейтенанта полиции Христа города Линца.

— Заступая на пост на дороге в Фонсдорф, мы заметили черную карету. Она показалась мне подозрительной. Проследили... Возница соответствовал приметам Старика... Местные крестьяне приняли его с воодушевлением, стали вооружаться. У меня в отряде всего четверо солдат. Мы не решились атаковать превосходящего силами противника. Однако я произвел вылазку. Убив приставленных для охраны кареты приспешников Цебеша, мы на этой самой карете поспешили сюда... — Ульбрехт подкрутил ус и, лихо улыбаясь, оглядел слушавших его. Встретив его взгляд, Матиш провел рукой по свисающим подковой черным с проседью усам. Ульбрехт запнулся и продолжил уже менее уверенно. — Без средств передвижения Старик далеко не сумеет уйти. Ведь так, герр Карадич? Если сейчас всем напасть...

— Да по сравнению с тобой Матиш не просто герой, но еще и верх сообразительности... Вместо того чтобы лично установить слежку и послать к нам за подкреплением гонца, ты растревожил это осиное гнездо... К черту! — Хорват нервно дернул плечом. — Общая тревога. Всем к оружию. Ульбрехт, покажешь дорогу. Уничтожить Цебеша и всех, кто рядом с ним!

Стефан, затянув на поясе портупею с саблей и накинув на спину плащ, двинулся к выходу. Следом за ним, торопливо вооружаясь на ходу, бросилась дюжина солдат полиции Христа — все силы, какими Хорват располагал сейчас в Маутендорфе.

— ...И я пообещала ему, что впущу его и вселю в тело одного человека. Этот человек... Хорват, солдаты его так зовут. Он и сейчас, наверное, сидит в Граце. Даже если Сатана сумеет направить теперь его на наш след, возможно, время еще есть.

Ахмет с тревогой огляделся вокруг:

— Смешно слушать, Ольга. Неужели ты думаешь, что сумела превзойти в коварстве Шайтана?.. Пока ты не рассказала мне всего, я был уверен, что мы хоть на какое-то время в безопасности. Но теперь...

— Смотри. Что ты думаешь об этой колымаге? — подмигнул Ходжа Ахмету, указав на только что остановившийся у дверей харчевни экипаж. — И пассажир и возница стремглав побежали в кабак, едва карета остановилась. А нам как раз не на чем...

— Это знак, — кивнул Ахмет. — Ходжа — на козлы, мы с Ольгой — внутрь...

В десяти шагах справа с шумом распахнулась дверь. Уверенным шагом навстречу Ольге шла смерть. Хорват. Удивленно подняв бровь, на ходу вытягивал из-за пояса пистоль...

— Это ОН!.. Ахмет, стреляй!

Выстрелы грянули почти одновременно, грохотом и пороховым дымом забив, словно ватой, уши, глаза. Ахмет разрядил один пистоль, потом второй. Откуда-то сверху, наверное, уже с козел кареты, пальнул по столпившимся в проходе солдатам Ходжа. Инквизиторы тоже начали пальбу. Она хотела бежать, спасаться, но не сумела двинуть и пальцем. Только дрожь в коленях и в голове холодный, злой голос:

«Дрянь! Да как ты посмела?! Ведь мы же ДОГОВОРИЛИСЬ!»

Холодный порыв ветра разметал пороховую гарь, и Ольга увидела совсем близко, сквозь дымку, сжатые губы, нос с горбинкой, припухшие веки и черные, совсем не злые, просто очень усталые глаза... Сжимая в руке дымящийся пистоль, он медленно сползал, и спина оставляла кровавый след на стене.