Александр Дюма - Парижские могикане. Том 2

Неудивительно поэтому, что сами парижане никогда не бывали в катакомбах, а две трети парижан даже не знают об их существовании! Как бы там ни было, это одно из самых красивых мест, которые я видел, и я с удовольствием там побывал, словно в давно знакомом и любимом городе.

А в квартале Сен-Жак, где в мансардах красовались когда-то прелестные девушки, которых называли гризетками,

О катакомбах знают хотя бы понаслышке. Любой горожанин мог бы при желании проделать дыру в своем колодце и, как г-н Жакаль, проникнуть в эти подземные коридоры.

Во времена моего детства мне доводилось видеть по воскресеньям, как со стороны ворот Сен-Жак, что рядом с Пантеоном, идут к заставе, обнявшись, влюбленные юноши и девушки. Куда они ходили, веселые, молодые, поющие, жизнерадостные?.. Долго я не мог ответить на этот вопрос. Иногда вечером меня забывали уложить в постель, и я видел, как они возвращаются — уже без веселых улыбок, притихшие; девушки шагали с томным видом, юноши были задумчивы. Спустя некоторое время я узнал, что они возвращались из катакомб.

И что же?! Эти красивые молодые люди, прижимавшиеся друг к другу так тесно, что я принимал их за братьев и сестер, превратили мрачные подземелья в место для любовных утех, а надгробия — в ложе веселого Гименея? Да! За тридцать или сорок су смотритель отпирал дверь… и они торопливо входили, не слушая наставления старика, разбредались по подземельям, огромным, словно целые города; они не боялись смерти, молодые, сильные, влюбленные! И вид этих костей не мог их остановить!

На одном из столбов у входа в склеп Легуве они читали строку из Дюсиса:

Вся наша жизнь — лишь миг, лишь сорванный листок. 41

И они обрывали лепестки с цветка жизни, который называется первой любовью, не испытывая почтения к прошлому, не заботясь о будущем, ведь настоящее для влюбленных — целая вечность!

Однажды смотритель напрасно прождал последнюю пару всю ночь… Напрасно он звал, спускался, обегал бесчисленные подземелья этого некрополя: никого!..

Да и в наши дни может случиться, что вы пробудете в катакомбах слишком долго, и ваш факел погаснет. И тогда вам не помогут никакие зарубки: вы заблудитесь и потеряетесь навсегда, словно камешек, скатившийся в бездну.

Так катакомбы поглотили и двух влюбленных.

Смотритель горько их оплакивал, но горше всех плакала мать девушки. Ее отчаяние потрясло всю нашу улицу; ее рыдания я слышал через окно… Когда-нибудь я в подробностях поведаю вам эту драму, маэстро, и вы содрогнетесь!

Жалобы этой и многих других женщин вынудили правительство закрыть для публики вход в катакомбы, и для их осмотра стали необходимы специальные разрешения.

Я бывал в катакомбах пять или шесть раз, и, как я вам уже говорил, это для меня хорошо знакомая страна. Правда, она тем отличается от других, что всякий раз границы ее все больше раздвигаются. Письменный рассказ (этот-то и так слишком длинный!) не дал бы вам четкого представления о том, какое впечатление производит на посетителя страна катакомб: я предпочитаю рассказать вам о ней лично. Как вы справедливо утверждаете, записанное повествование мертво; лишь устный рассказ может считаться живым.

В заключение я дам вам краткую историческую справку о катакомбах.

Нельзя сказать точно, к какой эпохе восходят эти великие подземные пути — иными словами, эти каменоломни, получившие в XVIII веке название катакомб. Первые следы добычи камня обнаружены у подножия холма Сент-Женевьев на берегах старого русла Бьевр на месте аббатства Сен-Виктор, Ботанического сада и предместья Сен-Марсель.

До XII века замки, храмы и другие общественные здания Парижа строились из камня, добываемого в каменоломнях этого пригорода, а также в тех, что были позднее открыты южнее городских стен, в районе площадей Сен-Мишель, Одеона, Пантеона, Шартрё, застав Анфер и Сен-Жак.

В 1774 году многочисленные обвалы и тяжкие несчастные случаи привлекли внимание правительства, а размеры и неизбежность неведомой дотоле опасности заставили задуматься о том, что левый берег рано или поздно может просто-напросто уйти под землю на стометровую глубину: его вот-вот засосет подземелье.

Легенда почти историческая, которую я когда-то слышал в квартале Сен-Жак, даст вам представление об этих несчастных случаях.

В тот день, когда Государственный совет, ознакомившись с причиной всеобщей тревоги, выслушал доклад о состоянии каменоломен, подготовленный г-ном Суфло и г-ном Бребионом, членами архитектурной академии, и создал общий комитет по управлению каменоломнями во главе с первым генеральным инспектором г-ном Шарлем Аксель-Гийомо, — в этот самый день произошло событие, повергнувшее весь Париж в горестное изумление.

Было это в мае 1777 года. Мужчина средних лет и немолодая женщина дышали свежим воздухом у открытого окна на улице Анфер, примерно в том же месте, где живет наш друг г-н Бертран (да не случится с ним ничего подобного!); итак, супружеская пара дышала свежим воздухом у окна, наслаждаясь первыми весенними ароматами.

Мужчина сказал:

«Прекрасное утро!»

Женщина ответила:

«Не такое уж прекрасное!»

Муж заметил:

«Ты никогда со мной не согласна!»

«Это верно, — подтвердила жена, — и на двадцать девятом году супружеской жизни я не собираюсь тебе поддакивать».

«Неужели мы прожили вместе двадцать восемь лет?»

«Ровно двадцать восемь… Они пролетели как один день, правда?»

Муж пожал плечами и посмотрел вниз, на камни мостовой, словно призывая их в свидетели того, что был жертвой невзгод супружеской жизни целых двадцать восемь лет.

Жена продолжала:

«Признайся, что ты был бы рад от меня отделаться».

«Это правда», — согласился муж.

«Что ты отсчитал бы немало ливров за то, чтобы я оказалась на сто футов под землей», — не унималась жена.

«Да я, — отвечал супруг, — отдал бы все свое состояние и жизнь в придачу, чтобы ты ушла под землю на трижды столько футов, сколько лет мы прожили вместе!»

Когда он говорил эти слова, над супругами пролетал ангел — покровитель брака. Он развернул свои огненно-рыжие крылья и, описывая над женой и мужем гигантские круги, коснулся крылом дома, и тот с грохотом провалился под землю на двадцативосьмиметровую глубину, то есть на трижды столько футов, сколько лет продолжался их брак!

Так в смерти расстались души тех, что были неразлучны при жизни.

Эта городская драма снова, хотя и несколько поздно, привлекла внимание правительства, и были начаты восстановительные работы по плану, которому в основном следуют еще и сегодня.

Идея превратить каменоломни в некрополь принадлежит г-ну Ленуару, начальнику полиции. Это он потребовал закрытия церкви Убиенных младенцев и ее кладбища, а также эксгумации трупов, ведь именно они отравляли жителей квартала своими смертоносными испарениями. Можете себе представить, какой смрад поднимался над кладбищем, где были похоронены миллионы человек, если еще Филипп Август хотел обнести кладбище стеной.