Понсон дю Террайль - Клуб червонных валетов

— Отлично, — заметила Ван-Гоп, — я была бы очень вам благодарна, если бы вы привели ее ко мне.

— Потрудитесь назначить день, когда я могу исполнить ваше желание, — заметила вежливо Баккара.

— В четверг, в двенадцать часов, я буду одна и буду ждать вас.

— Прекрасно. Мы будем.

— Или нет, погодите, — проговорила живо маркиза, — вы, кажется, сказали мне, что поместили ее на улице Клиши?

— Да.

— Не согласитесь ли вы съездить теперь же туда со мной?

— С удовольствием.

Баккара прошла в свой кабинет, где еще спала маленькая ясновидящая, и разбудила ее, приложив к ее лбу свою руку.

Когда ребенок проснулся, она шепнула ей, чтобы девочка шла к Маргарите.

Затем госпожа Шармэ надела на себя шляпку и закуталась в большой темный платок, в котором она походила на монахиню.

Маркиза и Баккара сели в карету и поехали вдоль бульвара до улицы Шоссе д’Антен.

Странное стечение обстоятельств помогло Баккара узнать тогда же несколько подробностей относительно маркизы Ван-Гоп, с которой она ехала.

Близ оперы их обогнал какой-то всадник и почтительно поклонился маркизе.

При виде его госпожа Ван-Гоп заметно задрожала и мгновенно побледнела, затем в ее взгляде блеснула ненависть. Этот взгляд, бледность и смущение не могли ускользнуть от Баккара, которая быстро взглянула на виновника этой перемены с маркизой.

«Кто знает, — подумала она, — может быть, этот человек и заставляет ее страдать».

Через час после этого маркиза была уже дома.

Баккара проводила ее и, наняв карету, села в нее и велела везти себя на улицу Бюсси.

Дорогой она опять встретилась с всадником, вид которого заставил побледнеть маркизу Ван-Гоп.

— Однако, — прошептала Баккара, — мне нужно узнать, что это за человек.

Решив таким образом, она приказала кучеру следовать в отдалении за этим молодым человеком и ни в коем случае не терять его из виду. Она проследила за ним до его квартиры и узнала при посредстве комиссионера, что это был виконт де Камбольх.

На следующий день после этого воскресшая Баккара переселилась снова на свою старую квартиру на улицу Монсей.

Госпожа Шармэ мгновенно и совершенно исчезла, а на место ее явилось прежнее безрассудное существо.

Маленькая жидовка была просто в восхищении. Она даже и во сне не видала подобного великолепия и пышности. Отель Баккара казался ей дворцом волшебниц.

Так как у Баккара в старое время было много приятельниц, то она и поспешила уведомить их о своем новом перерождении.

Раньше всех она написала об этом к госпоже Сент-Альфонс — хорошенькой брюнетке, успевшей разорить уже не одного человека.

Альфонсина не заставила себя долго ждать и ровно в час на другой день была уже у Баккара.

Баккара встретила ее очень любезно и предложила ей ехать с ней вместе в Булонский лес.

Во время ее туалета ей доложили, что ее желает видеть какой-то господин, и при этом камеристка подала ей визитную карточку.

«Андреа Тиссо, бухгалтер», — прочла Баккара и приказала горничной ввести его в будуар и попросить подождать.

Она была вполне уверена, что виконт, находясь в соседней комнате, не упустит ни одного слова из их болтовни с подругой.

Горничная вышла.

— Да, — проговорила Баккара довольно громко, — я теперь положительно отказываюсь от всех моих бывших занятий и делаюсь снова прежней Баккара.

— И прекрасно, милочка.

— А если я в продолжение этой недели не вскружу восемь или десять голов, то я готова потерять навсегда свое имя.

— Я уверена, что ты останешься при нем, — ответила Альфонсина.

— Теперь самое время, — продолжала, смеясь, Баккара, — погулять в Булонском лесу. Сегодня отличный случай повидаться со всем нашим кружком. Я надеюсь, ты мне поможешь в этом?

— Конечно.

— Нет ли чего-нибудь новенького у нас?

— Ты, вероятно, знаешь, что Бельфонтен померла?

— Ба! От любви?

— Нет, от чахотки. Баккара громко захохотала.

— Артур Комбрэ женился.

— Неужели?

— Да, в провинции.

— Ну, радуюсь за него.

— Жоржетта, наконец, устроилась.

— Жоржетта?

— Да.

— Но как?

— Вышла замуж за милорда.

Разговор молодых женщин еще долго вертелся на пустяках.

— Тебя ведь ждут, — заметила, наконец, Альфонсина.

— Ах, да!

— Кто это?

— Добродетельный человек, — ответила Баккара и добавила:

— Поди, займи его!

Госпожа Сент-Альфонс зевнула и вышла в будуар, где уже сидел сэр Вильямс.

Когда Альфонсина вышла, Баккара позвала к себе Сару, снова усадила ее и начала расспрашивать.

— Можешь ли ты видеть сквозь стены? — спросила она.

— Да, — ответил ребенок.

— Смотри же туда, — приказала Баккара, указав рукой на комнату, где сидел Вильямс.

— Ну, что ты там видишь?

— Прекрасную комнату.

— Опиши мне ее.

— Голубые стены и мебель.

— Что дальше?

Ребенок как будто колебался.

— Там кто-то есть, — прошептал он наконец.

— Где?

— Там.

— Там мужчина?

— Да.

— Вглядись хорошенько. Не узнаешь ли ты его?

— О, да, да. это он!

— Кто он?

— Тот человек, которого я боюсь.

— О чем он думает теперь?

— О гадких вещах.

— Он ненавидит меня?

— Насмерть.

— О ком же он теперь думает? — спросила Баккара.

— Обо мне, — проговорил ребенок и задрожал всем телом.

Уже целые сутки, как виконт Андреа был в большом смущении.

Быстрое превращение Баккара сильно занимало его: он окончательно не мог дать себе отчета в том, что оно означало.

Когда Баккара вышла в будуар, она так хорошо изобразила на своем лице удивление, что даже сэр Вильямс был обманут ее игрой.

— А, так это вы, мой милый, — сказала она, улыбаясь, — прошу извинить, что заставила вас так долго ждать.

Сэр Вильямс был в недоумении от этой самоуверенности.

Баккара нагнулась к нему и потом быстро сказала:

— Господин виконт, вы, бывший всему виной и который теперь сделался праведником, вы, вероятно, будете ко мне снисходительны.

Виконт задрожал.

— Я любила Фернана, — продолжала тихо Баккара, — моя любовь воскресила меня, и я вернулась к добру. В тот же день, когда я узнала, что он любит подобную мне личность… я опять сделалась прежней Баккара.

Она протянула ему руку и добавила:

— Прощайте… теперь, с этого времени, нас разделяет пропасть. Вы меня более не увидите, но, вероятно, пожалеете обо мне?

Затем Баккара отступила назад и показала жестом, что не желает больше входить в какие-нибудь объяснения.

После этого она поторопилась обернуться к госпоже Сент-Альфонс и добавила скороговоркой:

— Ты едешь в лес?

Недоумевающий Андреа взял свою шляпу и, направившись к выходу, прошептал:

— Да простит вас бог, дитя мое!

И он вышел, почти уверенный в новом превращении Баккара.