Василий Веденеев - Бальзам Авиценны

Мужчины, как задиристые петухи, начали кружить друг против друга, выжидая удобный момент для решительной атаки. Каждый понимал, речь идет о жизни и смерти! За их поединком, сжавшись в комок, наблюдала Лючия.

Рико не торопился. Он уже успел оценить силу противника и хотел действовать наверняка, поэтому поддразнивал оборванца, выжидая, чтобы тот начал атаку первым. И оборванец поддался: он взял палку наперевес, как ружье со штыком, и принялся теснить Шапля, уже приготовившего ему западню.

«Наверное, молодчик был солдатиком? – подумал бандит. – Ну что же, прощай, солдатик!» Ему не раз уже доводилось сталкиваться с военными, и Шарль нисколько не сомневался в своей победе: он был не слишком высокого мнения о солдатах: мартышки бездумно повторяющие пару заученных приемов!

Левой рукой Рико приготовился дубинкой отбить выпад, а правой всадить в живот дураку кинжал, неожиданно нырнув ему под руку. Словно нечаянно, Шарль приоткрыл грудь, провоцируя выпад, и бродяга выбросил палку вперед, действуя ею, как в штыковом бою.

Бандиту показалось, что раскаленный вертел насквозь пронзил внутренности, оторвал его от земли и завращал, как на чертовом колесе. В голове мелькнуло: почему? Ведь солдатик должен был ударить в грудь, а не в живот? Но эта мысль тут же погасла от страшного удара в голову, бросившего Рико в пропасть багрового беспамятства.

– Вы… Вы убили его? – сдавленно вскрикнула Лючия.

– Жив. – Незнакомец наклонился и подобрал кинжал бандита. Заметив вывалившиеся из кармана Шарля часы с брелоком, он взял их и положил в карман своих брюк. – Жив, но не скоро очухается.

– Очухается? Что это значит? – все еще дрожа от страха, непонимающе повторила девушка. – Синьор иностранец?

– Да. Если вы знаете французский, нам будет легче разговаривать.

– Вы француз? – встревожилась Лючия.

– Нет, мадам, – поклонился бродяга. – Моя родина далеко на севере. Чем еще я могу быть вам полезен? Простите, но мне надо торопиться: за мной тоже гнались бандиты, поэтому я в столь неприглядном виде.

– Я племянница синьора Лоренцо. – Девушка попыталась гордо выпрямиться, но у нее это плохо получилось. – Мадемуазель Лючия. Если вы, мсье, согласитесь проводить меня в дом дяди, я обещаю вам хорошее вознаграждение… Я боюсь остаться одна!

Бродяга задумчиво поскреб небритый подбородок: похоже, девушка не врет. Она слишком испугана, на ней рваное платье, и руки исцарапаны. Не приходится сомневаться и в роде занятий того, кто сейчас валялся в пыли, познакомившись с одним из приемов русского штыкового боя.

– Хорошо. Можете называть меня Теодор, – представился оборванец. – Где дом вашего дяди?

– Неподалеку от Реджо-дель-Эмилия, но я не знаю, где мы сейчас находимся, – призналась Лючия. – Я бежала от похитителей, а этот, – она кивнула на лежавшего без движения Рико, – погнался за мной. Давайте поскорее уйдем отсюда!

Теодор поймал лошадь Шарля и легко прыгнул в седло. Наклонившись, он обхватил девушку за талию, поднял и посадил впереди себя. От него крепко пахло потом, порохом, табаком и пылью. В жизни Лючии это был первый мужчина, обнимавший ее, не считая, конечно, родных. И он был ее спасителем, пришедшим на помощь в трудную минуту, как странствующий рыцарь.

– Куда нам ехать, мадемуазель?

– Откуда вы пришли?

– Оттуда. – Теодор махнул рукой в сторону поля. – Там море и Генуя.

– Тогда нам на северо-восток. Вы так и оставите его лежать здесь? – Она кивнула на Рико.

– К бандитам нельзя проявлять милосердие, – отрезал Теодор. Он сразу пустил коня галопом, и Лючия крепко вцепилась в его руку…

Альберто появился, когда путешественники пили утренний кофе. Роберт поглядел на пустые руки главаря бандитов и презрительно усмехнулся, а Мирадор слегка побледнел.

– Скоро все доставят, – пряча глаза и напустив на себя загадочный вид, сообщил Альберто.

– Вам опять не повезло? – уточнил Мирадор.

– Ну почему, синьор? Ему некуда деться. Мы его найдем и убьем, как бешеную собаку.

Роберт захохотал во все горло, и его смех звучал откровенно издевательски. Альберто насупился:

– Что вы нашли смешного в моих словах, синьор?

– Вы хорошо.сказали: мы его найдем! – Роберт раскурил сигару и пустил к потолку струю синеватого табачного дыма. – Раз вы его собираетесь искать, значит не знаете, где он сейчас?

– Отправляйтесь, Альберто. – вмешался Мирадор совершенно не желавший, чтобы бандит и Роберт повздорили. И так у главаря портовых уголовников начали подрагивать крылья хрящеватого носа и задергалась верхняя губа от едва сдерживаемого гнева.

– Прощайте, синьор!

Бандит нахлобучил шляпу и вышел. Мирадор проводил его взглядом и подумал, что люди генуэзского дна уже дважды потерпели неудачу, пытаясь убрать господина, с которым не смог расправиться Роберт. Захотят ли они рисковать вновь? В любом случае, на Альберто нужно ставить крест и поскорее убираться отсюда.

– Вы готовы? – Мирадор промокнул губы и бросил салфетку на стол. – Тогда выезжаем.

– Мне не нравится все это, – глядя на кончик сигары, покрытый сизым пеплом, заметил Роберт. – Я предпочел бы вернуться на корабль.

– Прекратите, – брезгливо процедил Мирадор. – Я вам все уже объяснил и даже привез приказ Адмирала. Если итальянские бандиты не убили этого человека, его все равно отпугнули от Генуи. Поехали, пора увозить вашего слепца!

Рассвет застал их на пустынной каменистой дороге. Глаза слипались, усталое тело ныло и требовало отдыха. Сам Федор Андреевич, может, и не стал бы останавливаться, но с ним была девушка: И она задремала, доверчиво прижавшись к груди своего спасителя. Поэтому капитан свернул с дороги, выбрал сухое тенистое место среди зарослей кустов, бережно снял Лючпю с коня и уложил на мягкую траву. Расседлав лошадь, он спутал ее, расстелил потник и вальтрап и переложил девушку на них. Сейчас, при свете нарождающегося утра, он разглядел ее и подумал, что Лючия очень красива. Большие глаза с длинными темными ресницами, правильные черты бледного лица, алые пухлые губы, тонкая шея и высокая грудь. По плечам разметались вьющиеся каштановые волосы, на груди лежала маленькая рука с длинными пальцами прирожденной пианистки. Интересно, кто ее дядя? Судя по словам Лючин, он человек состоятельный и пользуется уважением. Но отчего тогда на девушке столь странное платье, похожее на монашеское одеяние? Кутергин лег рядом и прикрыл глаза: какой калейдоскоп событий закружил его, едва лишь он успел ступить на камни набережной Генуи… Где теперь искать следы Мирта и слепого шейха? Может быть, доставить девушку к родным и от них отправиться в Рим или ко двору итальянского короля, чтобы обратиться к русскому посланнику и просить у него помощи?