Деннис Уитли - Шпион по призванию

— Тем не менее я прошу вас это сделать, аббат, — вмешался виконт. — Люсьен де Рошамбо ранен и нуждается в помощи.

— Что?! — воскликнул де Перигор. — Он вмешался в поединок?

Роджер кивнул:

— Юный негодяй пытался ударить меня сзади. Но что гораздо хуже, пока я говорил с де Келюсом у дверцы кареты, он сорвал с меня маску и, как последний болван, прокричал мое имя и имя своей сестры. Теперь все известно. Не пройдет и часа, как слуги де Келюса перескажут эту историю половине Парижа.

— Sacre bleu! 135Значит, вопрос вашего возвращения к матери решился сам собой. Вы должны немедленно бежать! Садитесь на лошадь и скачите во весь опор!

Де ла Тур д'Овернь привел лошадь Роджера.

— Аббат прав, — сказал он. — Ваша жизнь зависит от расстояния, которое утром будет отделять вас от Парижа.

— Одну минуту, — пробормотал Роджер и, упершись ногой в труп де Келюса, начал извлекать из него свою шпагу.

Виконт обратился к де Перигору:

— Я велел отнести графа Люсьена в карету. Один из лакеев тоже ранен. Мне пришлось подстрелить его, чтобы заставить их остановиться. Разумнее всего оставить здесь вашего доктора заботиться о пострадавших и убираться отсюда как можно скорее. На вашем месте я бы временно куда-нибудь скрылся.

Аббат немного подумал.

— Нет, — сказал он, — в этом нет необходимости. Я видел только конец схватки, а передав месье де Келюсу вызов шевалье де Брука, ни в коей мере не могу отвечать за то, что за этим последовало. Но вы, mon cher виконт, совсем другое дело. Ранив одного из слуг и сыграв главную роль в остановке кареты, вы подлежите весьма серьезному обвинению.

— Я это знаю и намерен искать спасения в бегстве.

Вытащив шпагу, Роджер сел на лошадь и обратился к аббату:

— Теперь я вынужден проститься с вами. Сердечно благодарю вас за помощь в этом деле и буду молиться, чтобы вы из-за него не пострадали.

— Не бойтесь за меня, — улыбнулся де Перигор. — Чтобы сделать мою невиновность более очевидной, я намерен поехать в petit maison де Келюса и со скорбным видом подготовить его обитателей к встрече мертвого тела графа. Но ночь только началась, и прекрасная Олимпия не должна лишиться ужина. Я отвезу ее в Пасси в моей карете и сделаю все от меня зависящее, чтобы утешить ее в горе — потере богатого любовника.

Роджер не смог удержаться от смеха:

— Вы неисправимы, аббат. Если ваша жажда удовольствий не ослабеет, мы, возможно, еще побеседуем с вами об этой ночи за бутылкой доброго вина.

— Непременно, mon ami. Если будет издан приказ, препятствующий вашему возвращению, я разыщу вас, когда поеду в Англию. А пока что прошу передать от меня привет лорду и леди Грей и мистеру Питту, если вы его увидите. Воспользуйтесь также случаем, чтобы навестить вашего дядю, и скажите милорду Килдонену, чтобы он сообщил мне новости о вас, когда в следующий раз будет в Париже.

Де ла Тур д'Овернь уже повернул лошадь в сторону Севра. Роджер последовал его примеру, и, простившись с аббатом, они поскакали галопом в сгущавшейся тьме.

Спустя две мили они перешли на шаг, чтобы дать лошадям передохнуть. Виконт первым нарушил молчание, холодно заметив:

— Из слов де Перигора я понял, что ваша мать живет в Англии и что вы в действительности англичанин?

— Это правда, — признался Роджер. — Моя настоящая фамилия Брук.

— Тогда позвольте спросить, почему вы выдавали себя за француза из германских провинций?

— Разумеется, не с целью обмануть такого доброго друга, как вы, — заверил его Роджер. — Впервые я сделал это после того, как на меня набросились моряки, у которых имелись причины ненавидеть англичан, а потом брать назад то, что я уже говорил разным людям, означало напрашиваться на ненужные осложнения. Де Перигор открыл правду только потому, что слышал, как я бредил по-английски, будучи в бессознательном состоянии после удара по голове, а позже выяснилось, что он знаком с моим дядей. То, каким образом я прибыл во Францию и поступил на службу к месье де Рошамбо, чересчур длинная история. Я часто собирался рассказать ее вам, но мне не представлялось подходящего случая. Надеюсь, вы не оскорблены тем, что я не сразу вам доверился?

— Ни в малейшей степени. Теперь мне ясна причина вашей сдержанности. Однако меня интересует, известно ли Атенаис, что вы англичанин и притом благородного происхождения?

— Известно уже давно. Но почему вы об этом спрашиваете?

— Потому что мне кажется, что, если Атенаис давно знала ваш секрет и могла считать вас равным ей, она не могла вас не полюбить.

— Месье виконт, вы делаете мне величайший комплимент.

— Не более чем тот, которого заслуживает красивый и галантный дворянин. Ваша романтическая ситуация также едва ли могла оставить равнодушной любую девушку, и так как вы поведали Атенаис вашу длинную историю, я должен предположить, что временами вам приходилось встречаться наедине. Любя ее так, как любите вы, не может быть, чтобы вы не предпринимали к этому никаких попыток.

Роджер тяжко вздохнул:

— Всякому другому, задавшему мне этот вопрос, я ответил бы отрицательно, но вам я вынужден признаться, что Атенаис и я много раз тайно встречались наедине и что мы любим друг друга.

— Мне давно следовало об этом догадаться, — пробормотал виконт. Помолчав, он добавил: — Но в таком случае мне кажется странным, что вы не попытались бежать вдвоем.

— Эта идея приходила нам в голову, — снова признался Роджер. — Но в глубине души мы оба знали с самого начала, что никогда не сможем пожениться.

— Почему?

— Меч религии лежит между нами. Я протестант, и никто из нас не может переменить веру. Мы решили, что наша любовь должна оставаться не более чем романтической привязанностью.

— Но вы ведь знали, что она должна скоро выйти замуж?

— Мы смирились с этим, но надеялись, что ей выберут мужа, который будет любить ее и которого со временем она также сможет полюбить.

— Слабая надежда, — цинично заметил виконт, — учитывая манеру, в которой устраиваются подобные браки.

— В данном случае не такая уж слабая. Мы оба знали о вашей любви к ней и обсуждали это много раз. Атенаис говорила, что была бы рада получить в мужья такого истинного дворянина, как вы, и стала бы для него хорошей и верной женой. Для нас, как и для вас, явилось жестоким ударом, когда отец выбрал ей в мужья месье де Келюса.

— Да, это дьявольское невезение, особенно учитывая то, что вы мне рассказали. Конечно, с ее романтической любовью к вам ничего не поделаешь, но если она уже была благожелательно настроена по отношению ко мне, я могу поклясться, что завоевал бы ее привязанность после нескольких месяцев брака и сделал бы ее счастливой. Но вместо этого ее положение стало поистине отчаянным.

— Знаю, — мрачно произнес Роджер. — Граф Люсьен нарушил все мои планы. Как только пойдет слух, что секретарь отца Атенаис дрался из-за нее, все сделают из этого самые худшие выводы. Даже если бы выяснилось, что я принц крови, живший в доме инкогнито, это не спасло бы ее от скандального обвинения в том, что она имела любовную связь, еще оставаясь незамужней.