Густав Эмар - Золотая лихорадка

Незнакомцы молча, с улыбкой, переглянулись и затем принялись следить за пеоном, который в это время задавал корм их лошадям.

Дон Себастьян решил ехать и теперь пришел в последний раз взглянуть на лошадей, перед тем как вызвать в патио свою дочь.

Дон Корнелио, увидев полковника, поспешил к нему навстречу и, поздоровавшись, отвел его немного в сторону и почти шепотом сказал:

— Взгляните-ка, полковник, на этих двух кабаллерос!.. Вот были бы хорошие попутчики, как мне кажется.

— Да, ваша правда, но только вот вопрос, согласятся ли они ехать с нами?

— А почему бы и нет? Если им по одной дороге с нами, им это принесет такую же пользу, как и нам, если не больше.

— Да, правда. Вы с ними говорили?

— Нет еще, они только сейчас приехали, и потом, вам, по-моему, следовало бы самому поговорить с ними.

— Что ж…

Полковник покинул дона Корнелио и, подойдя к незнакомцам, приветствовал их вежливым поклоном, а затем сказал:

— Чудные у вас лошади, senores caballeros, кажется, настоящие мустанги из прерий.

— Да, эти лошади из прерий, senor caballero, — отвечал один из путников, кланяясь полковнику.

— Рано же вы вздумали сегодня останавливаться на отдых, — продолжал полковник. — На таких лошадях, как ваши, нет надобности делать частые остановки.

— А что дает вам повод думать, senor caballero, что мы сегодня дальше уже не поедем?

— Зачем же вы приехали сюда так рано?

— Ах, да… Но тут вы можете и ошибиться…

— Извините за мой нескромный вопрос, senores caballeros, но мне хотелось бы знать, куда вы едете: в Гвадалахару или же из Гвадалахары?

— Caballero, — сухо ответил разговаривающий с ним незнакомец, — мы тем охотнее готовы извинить вашу нескромность, что в этом месоне все, по-видимому, тем только и занимаются, что расспрашивают путешественников. Но только позвольте мне не отвечать на ваш вопрос. Мы с моим другом люди опытные и слишком хорошо знаем, что в этой стране больше всего приходится сожалеть, когда много говоришь о своих делах, и никогда не жалеешь, если хранишь это про себя.

Полковник выпрямился с обиженным видом.

— Как вам будет угодно, caballero, — холодно ответил он, — я не имею права сердиться на вас за вашу осторожность, но только позволю себе заметить, что вы истолковываете мои намерения в дурную сторону… Если вы едете в tierra caliente , могу предложить вам охрану моего конвоя, пока мы не минуем место, пользующееся дурной славой. В настоящую минуту там засела шайка одного страшного бандита, которого зовут Эль-Бюитр.

— Я слышал много рассказов об этом человеке, — проговорил незнакомец гораздо приветливее, — и надеюсь, что мы с моим другом сумеем и сами не дать себя в обиду разбойникам… Но если я и отказываюсь от вашего предложения, то считаю себя обязанным поблагодарить за участие к людям, совершенно вам незнакомым.

На этом разговор и закончился. Собеседники раскланялись друг с другом со всеми знаками вежливости, и затем Полковник, видимо, сильно оскорбленный тем, как сухо было принято его любезное предложение, отдал приказание готовиться к отъезду и пошел за дочерью.

Минуту спустя он снова появился, уже вместе с ней. Все сели на лошадей и по знаку дона Себастьяна тронулись в путь.

Проезжая мимо незнакомцев, смотревших на выступление маленького отряда, полковник и дон Корнелио вежливо приподняли свои шляпы, донья Анжела тоже послала грациозный поклон, сопровождая его очаровательной улыбкой.

Незнакомцы почтительно обнажили головы и низко склонили их, взглядом провожая уезжающих.

— Лови, бездельник, — крикнул полковник, бросая унцию золота трактирщику, который тоже присутствовал при отъезде путешественников. — Это тебе сгодится на покупку примочки.

Сакаплата поднял унцию, спрятал ее в карман и, перекрестившись, пробормотал себе под нос:

— Ну, тебе, пожалуй, понадобится куда больше унций, чтобы залечить твои раны!.. Ба-а! — добавил он с зловещим смехом. — Теперь это, впрочем, уже дело Эль-Бюитра; пусть они там устраиваются, как хотят!

Выехав за ворота месона, дон Себастьян разделил всю кавалькаду на три отряда. Первый отряд составили двое слуг, которым было приказано с ружьями наготове ехать впереди; второй отряд, тоже из двоих слуг, образовал арьергард, а составлявшие третий отряд полковник и дон Корнелио, обступив донью Анжелу, следовали в середине. Покончив с этим, полковник скомандовал: «рысью», и все три отряда быстро помчались навстречу грозившей им опасности.

Между тем оба незнакомца остались в месоне.

Они довольно долго следили глазами за маленькой группой, а затем, как только лошади съели корм, взнуздали их и стали затягивать подпруги.

— Послушайте, дон Луи, — сказал, наконец, младший из незнакомцев, — у меня так тяжело на сердце, что я непременно должен сказать вам, что меня гнетет, хотя бы вы и рассердились.

— Говорите, друг мой, — отвечал его спутник с грустной улыбкой. — Да я и сам знаю, что заставляет вас задуматься.

— Может быть, хотя, признаюсь вам, меня это удивляет.

— Ну, слушайте, Весельчак… Вас, конечно, очень интересует, да и не могло не интересовать, почему я так грубо разговаривал с этим господином, которого всего только минутой раньше увидел в первый раз в своей жизни.

— Верно! Сколько я ни ломал себе голову, так и не мог объяснить, чем вызвано было ваше странное поведение…

— Не ломайте себе голову попусту, друг мой!.. Я, поступая так, поддался тайному предчувствию и действовал почти инстинктивно. Я сам не знаю, почему все так вышло.

— Как это странно!

— Вам, конечно, знакомо инстинктивное отвращение, которое испытываешь, прикасаясь к пресмыкающемуся?

— Да.

— Ну так вот! Когда этот человек стал подходить ко мне, я, еще даже не глядя на него, уже чувствовал, что он приближается… сердце мое учащенно билось… А когда он заговорил, у меня так болезненно сжало грудь, что я готов был упасть в обморок.

Весельчак с минуту смотрел на него, а затем сказал:

— И вы на этом основании решили…

— И я решил, — перебил его старший, — что этот человек рано или поздно станет моим врагом, и я боюсь, что встреча с ним в такой день будет для меня даже роковой.

— Послушайте, мой друг, но ведь это невозможно. Вы уезжаете из страны, чтобы больше никогда уже сюда не возвращаться, так как, несмотря на все наши старания, вам не удалось найти того, ради кого вы сюда приехали. Человек, которого вы сегодня встретили, один из высших офицеров мексиканской армии и, по всей вероятности, никогда не; покинет свою родину… Где же можете вы с ним встретиться?

— Не знаю, Весельчак, не люблю загадывать вперед. Я, например, твердо решил, проводив вас до асиенды дель-Милагро, отправиться в Гуаймас, сесть там на первый попавшийся корабль и уехать из Мексики навсегда. А между тем, повторяю вам, я убежден, что еще раз встречу этого человека и встречу как врага. Встреча эта будет роковой для одного из нас.