Густав Эмар - Золотая лихорадка

Но, несмотря на все старания генерала доставить удовольствие своим гостям, на балу не было заметно обычного оживления; молодые женщины, такие страстные любительницы танцев, отказывали всем кавалерам и предпочитали сидеть в одной из зал, предоставленных дамам.

В этой зале собравшееся общество дам беседовало о том, что в высшей степени возбуждало женское любопытство.

Дамы говорили о прибытии французов в Гуаймас.

— Боже мой! — вскричала одна хорошенькая женщина с очаровательной улыбкой. — Неужели эти англичане осмелятся явиться даже сюда?

— Конечно, — заметила другая, — но это вовсе не англичане, дорогая.

— О нет, вы ошибаетесь, Карменсита, все иностранцы — англичане, то есть еретики, мне говорил это мой духовник.

— Они, должно быть, преотвратительные! — смело вставила третья, с любопытством подаваясь вперед.

— Ну нет, уверяю вас, они такие же люди, как и все, — отвечала Карменсита, хорошенькая брюнетка с черными лукавыми глазами. — Я была в Гуаймасе на празднике Тела Господня вместе с дядей и видела их. Среди них очень много весьма порядочных людей.

— Не может быть! — вскричали все женщины хором. — Они еретики!

— Они убьют нас!

— Они славятся своей жестокостью.

— В особенности же их предводитель.

Донья Анжела до сих пор сидела молча, погруженная в свои мысли, но тут внезапно подняла голову.

— Их предводитель — настоящий кабаллеро! — произнесла она громко. — Он носит титул графа в своей стране и прибыл в Сонору вовсе не для того, чтобы вредить нам.

Молодые женщины разом смолкли, пораженные выходкой доньи Анжелы, затем они принялись обмениваться замечаниями уже шепотом.

Девушка, сердясь на себя за свою неосторожность, с легкой краской на лице прикусила нижнюю губу и снова задумалась.

В эту минуту в залу вошел дон Себастьян.

— А! Вот и генерал, — вскричали весело три или четыре молодые девушки, поспешно вскакивая со своих мест и окружая губернатора.

— Да, это я, сеньориты, — отвечал генерал с улыбкой, — что вам угодно от меня?

— Мы хотим спросить вас…

— В чем дело?

— Мы хотим знать, — начала было донья Карменсита, но тут же перебила себя, — не я одна хочу знать это, генерал, все дамы интересуются этим!

— Я совершенно уверен в этом, — отвечал любезно дон Себастьян, — будьте же добры сообщить, что именно хотят Дамы узнать от меня?

— Кто такие эти инглезес? 91

— Какие инглезес?

— Ну те, которые высадились в Гуаймасе?

— А! Теперь понимаю.

— Вы скажете нам, не правда ли, генерал? — воскликнули все женщины хором.

— Если это может доставить вам удовольствие.

— О! И даже очень большое.

— Прежде всего я должен заметить, что они вовсе не англичане.

— Но ведь они же иностранцы.

Генерал только улыбнулся, услышав это наивное замечание, но, сознавая, что невозможно изменить укоренившееся мнение, поспешил дать разговору другое направление.

— Их прибыло двести с лишним человек.

— Неужели так много? — вскричали с ужасом две или три молодые особы.

— Бог мой! Да, сеньориты, но успокойтесь, вам нечего бояться, они добры, услужливы, и, между прочим, их предводитель настоящий кабаллеро.

— Но зачем они приехали сюда?

— Они приехали к нам, чтобы разрабатывать золотые россыпи.

— Извините меня, отец, — вмешалась донья Анжела, внимательно прислушиваясь к этому разговору, — если я не ошибаюсь, вы сказали сейчас, что они прибыли!

— Да, дитя мое, я именно так и сказал.

— А мне казалось, что они должны быть в порту.

— Да, они еще там, но, очевидно, скоро уйдут оттуда.

— На золотые россыпи?

— Нет, вернутся туда, откуда прибыли.

Донья Анжела чуть заметно нахмурила брови — движение, означавшее сильную досаду и внутреннее волнение, — и смолкла.

— Тем лучше! Пусть эти еретики убираются поскорее! — вскричала одна из дам. — Эти проклятые англичане приезжают к нам только для того, чтобы грабить нас.

— Верно, — горячо поддержало ее большинство других.

— Кроме того, что бы там ни говорили, я убеждена, что все они страшно некрасивы.

— Ба-а! — возразила одна девушка, потряхивая своей очаровательной головкой. — Мне бы все-таки очень хотелось увидеть хоть одного из них, чтобы составить себе о них представление.

— Боюсь, донья Редампсион, — отвечал, улыбаясь, генерал, — что вам придется отказаться от этого удовольствия.

— Очень жаль, потому что еретик — это, должно быть, что-то необыкновенное! А что, они так же безобразны, как и Indios Bravos ?

— Тут нет и не может быть ничего общего.

— Ах, неужели, генерал, мне нельзя будет увидеть их? Право, очень досадно.

— Весьма сожалею, сеньорита, но что делать.

— Ну, а если бы вдруг один из них явился в Эрмосильо?

— Это им строго запрещено, и они не посмеют ослушаться приказания высших властей.

— А! — с недовольным видом и надув губки произнесла собеседница губернатора.

В эту минуту дверь широко распахнулась, и слуга громко и отчетливо доложил:

— Его сиятельство граф Луи де Пребуа-Крансе и его милость дон Корнелио Мендоса.

Если граф желал своим именем произвести эффект, то он вполне достиг этого.

Его неожиданное появление произвело впечатление удара грома в ясную погоду; его прибытие вызвало всеобщее волнение, значение которого он, конечно, не мог в полной мере оценить.

Все дамы вскочили и, сгруппировавшись вокруг генерала, исподтишка с любопытством рассматривали графа.

В великолепном костюме ранчеро, который он носил с неподражаемой грацией и со свойственной ему неизъяснимой привлекательностью, граф с улыбкой сделал несколько шагов вперед и, с достоинством поклонившись всему обществу, стал в выжидательной позе.

Генерал побледнел как полотно.

Известие о прибытии графа с быстротой молнии разнеслось по всем комнатам. Танцы прекратились, игроки побросали карты, и все устремились в залу, где, как говорили, находился граф.

Каждая минута увеличивала затруднительность положения. Генерал прекрасно понимал это и тщетно старался найти достойный выход из создавшегося положения.

Дон Луи понял или, скорее, угадал причину замешательства генерала. Он сделал еще два шага вперед и с легким поклоном сказал:

— Я в отчаянии, генерал, что своим появлением невольно вызвал волнение среди ваших гостей. Меня, по-видимому, совсем не ожидали увидеть в Эрмосильо.

Генералу удалось несколько овладеть собой.

— Да, признаюсь вам, вы не ошиблись, senor caballero, — отвечал генерал, — но поверьте, что этот неожиданный визит, которым вы удостоили меня, не может доставить мне ничего, кроме удовольствия.

— От всей души желаю этого, генерал, — сказал, поклонившись, граф, — хотя, судя по вопрошающим взглядам, устремленным на меня со всех сторон, я имею право сомневаться в этом.