Густав Эмар - Форт Дюкэн

Воспитавшие меня крестьяне благодаря деньгам, которые присылал им мой отец, перестроили свою хижину, прикупили земли, скота, и из бедняков, какими они были раньше, обратились незаметно в зажиточных фермеров; их дети пользовались даваемыми мне уроками, на которых, конечно, они присутствовали бесплатно. В эту семью, члены которой готовы были убить себя по одному моему жесту, вместе со мной вошло счастье.

Они и любили и уважали меня и я могу прибавить — смотрели на меня, как на своего доброго гения. В настоящее время Пьер, старший сын, — богатый землевладелец; Жанна, моя молочная сестра, — замужем за богатым фермером, а Андрэ, самый младший, ни за что не хотел оставить меня. Когда я объявила ему о своем желании отправиться в Новую Францию, он все бросил, чтобы последовать за мной, несмотря на все мои усилия отговорить его от этого намерения. Я рассказываю тебе все это только потому, что я не знаю сама, отчего испытываю тихую и чистую радость при воспоминании счастливого времени моего детства, когда все окружающие, за исключением моих родных, обожали меня; прошу извинения за эти подробности, которые должны казаться тебе слишком пустыми, но…

— Напротив, дорогая моя, это приятные и сладкие воспоминания; я понимаю, как они должны быть дороги твоему сердцу, особенно же теперь, когда на тебя обрушилось несчастье.

— Какая ты добрая, моя дорогая Камилла, благодарю тебя, — отвечала Леона, крепко обнимая ее.

Графиня, в свою очередь, крепко поцеловала Леону. Затем маркиза де Буа-Траси продолжала свой рассказ:

— Как видишь, моя дорогая, мой отец дал мне все, что я могла от него требовать, но он не любил меня, как я уже тебе говорила. Он заботился о моем воспитании, заботился о том, чтобы мне хорошо жилось у крестьян, но, тем не менее, он упорно держал меня вдали от себя. Я с самого появления своего на свет ни разу не видела ни его, ни моего старшего брата, — словом, никого из моей семьи.

Наконец, мне исполнилось тринадцать лет. Я была высока ростом, стройна, имела прекрасное здоровье. Я жила так же, как и мои молочные братья: бегала по полям, то одна, то вместе с ними; я стерегла стадо и принимала участие в полевых работах.

Однажды, около трех часов после полудня, я возвращалась домой; утром я ходила навещать бедную больную женщину, жившую почти в двух милях от фермы и, возвращаясь от нее домой, шла по узенькой тропинке между высокими изгородями, какие часто попадаются в нашей стране. Я была уже не больше, как в нескольких сотнях шагов от дома, как вдруг услышала позади себя стук копыт. Я машинально обернулась, надеясь увидеть арендатора моего молочного отца. Но я ошиблась; быстро приближавшийся всадник был красивый молодой человек лет восемнадцати-девятнадцати, он был одет в охотничий костюм и ехал на великолепной рыжей лошади, которой он управлял с неподражаемой грацией

По пути он сбивал листья с деревьев своим хлыстиком с серебряной ручкой и с видом некоторого замешательства оглядывался кругом. Увидев меня, он радостно вскрикнул и, пришпорив лошадь, направился ко мне. Я поняла, что он хочет заговорить со мною, и приостановилась. Всадник через минуту подъехал ко мне и натянул поводья своего скакуна.

— Прелестное дитя, — сказал он с прояснившимся лицом, слегка дотрагиваясь рукой до шляпы, — вы, конечно, здешняя?

Я почувствовала, что краснею при этом вопросе, а, между тем, в нем не было ничего необыкновенного.

— Да, сударь, — отвечала я, опуская глаза.

Взгляд молодого человека не отрывался от меня и наполнял меня смущением.

— Великий Боже! — вскричал он весело, — очаровательное создание! Я могу поздравить моего друга маркиза де Борегар. Если все его подданные походят на эту девушку, то, клянусь честным словом дворянина, он должен быть самым счастливым человеком!

Хотя эти слова были произнесены не особенно громко, я не могла не слышать их Они оскорбили меня Незнакомец, введенный в заблуждение моим скромным платьем, принимал меня за крестьянку. Я тихонько улыбнулась и решила отомстить ему за это и немного потешиться над ним

— Что вам угодно, сударь? — отвечала я ему, принимая смиренный вид, который вполне поддерживал его заблуждение.

— Просто-напросто узнать кое-что, моя очаровательная девочка, — отвечал он весело.

— Что же вам нужно знать?

— Я не знаю этой местности. Маркиз де Борегар пригласил меня на большую охоту с борзыми, которая должна быть завтра, но я имел неосторожность позабыть данные мне указания насчет дороги в замок Борегар и, благодаря этому, заблудился. Выехав сегодня утром из моего замка, находящегося в пяти или шести милях от поместья моего друга, я очень скоро сбился с дороги и, не встреть вас, я, пожалуй, должен был бы отказаться от мысли попасть сегодня в замок.

Эти признание было произнесено таким трагикомическим тоном, что мне самой захотелось ответить ему в том же духе и, честное слово, я вдруг разразилась веселым хохотом прямо в лицо молодому человеку

Последний стал весело вторить мне. Я должна отдать ему справедливость, — он ни одной минуты не имел вида рассердившегося человека.

— Честное слово! Красавица моя, — сказал он мне, перестав наконец смеяться, — вы очень жестокая особа и в вас нет ни капли сострадания! Я рассказываю вам печальную историю, а вы, вместо того, чтобы пожалеть меня как следует, насмехаетесь надо мною!

— Я виновата, сударь, — отвечала я, делая реверанс, — но дело уже не так плохо, как вы думаете, и, если вы последуете за мной, надеюсь, что не больше как через пять минут я вас избавлю от опасности и вы будете на верной дороге.

— Насмешница, — отвечал он улыбаясь, — час от часу не легче. Ну, да мне не из чего выбирать! Идем, маленькая шалунья.. Честное слово дворянина! Я готов следовать за вами даже в ад.

— Я не поведу вас так далеко, — отвечала я в том же тоне. И, повернувшись к нему спиной, пошла впереди, а он ехал за мной.

Дорогой мы продолжали разговаривать, причем он все еще принимал меня за крестьянку, а я старалась поддержать в нем это заблуждение.

Узкая дорога, по которой мы отправились, выходила как раз против фермы. Я остановилась перед дверью.

— Неужели мы уже на месте? — спросил он меня. — Было бы очень жаль.

— Я пришла домой, — отвечала я ему, показывая на постройки фермы моей кормилицы, находившейся всего в нескольких шагах от меня. — А вы, сударь, поезжайте все прямо;

когда вы будете на вершине этого холма, вы увидите не более как в полутора милях от вас замок Борегар.

— Благодарю, дитя мое! — сказал он, наклонившись на седле, чтобы обнять меня. — Один только поцелуй этих коралловых губок, и до свиданья!

Я испуганно отскочила в сторону, и ею попытка не увенчалась успехом.