Клад Сенак - Пещеры Красной реки

А пока что ему приходилось помогать матери в повседневной работе, и это, по его глубокому убеждению, было явно недостойно его будущего высокого звания и необычайной судьбы.

До наступления зимы Мадаям нужно было закончить множество неотложных дел.

Стоя на площадке перед входом в жилище Абахо, Нум смотрел, как его соплеменники с озабоченным видом снуют по долине, словно муравьи вокруг муравейника. До его слуха доносились гулкие удары палиц — это забивали в частоколы новые бревна и колья. Несколько подростков, сверстников Нума, ныряли с берега в реку, плыли, широко взмахивая руками, и вдруг молниеносно исчезали под мутными красноватыми струями, чтобы появиться через минуту у берега с крепко зажатой в руке рыбой. Женщины, сидя у входа в пещеры, шили зимнюю меховую одежду. Они прокалывали края шкур острым костяным шилом и протаскивали затем в отверстие нитку из сухожилий или конского волоса. Трое стариков возвращались из ближнего леса, неся на головах корзины полные грибов и каштанов. Чуть подальше двое мальчуганов, повиснув на выступе скалы, выкуривали из расщелины диких пчел, чтобы завладеть их сотами. Девочки поддерживали огонь небольших костров, бросая в него зеленые ветки. От костров поднимался густой дым, в котором коптились подвешенные связки рыб, нанизанных на тонкие крепкие прутья. Нум сразу приметил среди девочек Циллу, грациозно склонившуюся над огнем. Длинные черные волосы Цилла заплела сегодня в две толстые косы. Они подпрыгивали у нее на спине при каждом шаге. Девочка подняла голову и увидела Нума, стоящего на площадке у входа в ее жилище. Она помахала ему тоненькой рукой и что-то крикнула, но слова отнесло ветром, и Нум ничего не расслышал. Он широко улыбнулся и ответил девочке тем же жестом. Нум больше не сердился на Циллу за то, что та танцевала на празднике с сыном вождя Малахов. Цилла уверила друга, что находит сына Тани весьма недалеким: он только и делал, что хвастался во время танца своими охотничьими подвигами и изрядно надоел ей за вечер. Слушая Циллу, Нум испытывал тайную, ни с чем не сравнимую радость.» Я часто буду видеть ее этой зимой! — подумал Нум. — Абахо, наверное, захочет обучать меня в своем жилище «.

Но главная часть Знания будет, конечно, преподана Нуму в Священной Пещере. А Цилла по-прежнему утверждала, что не знает где находится вход в нее.

Некоторое время Нум размышлял об этой новой, заманчивой жизни, которая скоро начнется для него. Взгляд его бесцельно блуждал по раскинувшемуся у его ног необозримому пространству. Солнце садилось. Первые вечерние тени уже заволакивали дальние долины голубой дымкой. На востоке, над цепью вулканов, виднелся столб густого черного дыма, медленно поднимавшийся к розовому небу. Нум, погруженный в свои думы, не обратил на него внимания.

« Если я буду настойчивее, — размышлял он, — и подарю Цилле мой кремневый нож с костяной ручкой, она, быть может, откроет мне, где находится вход в Священную Пещеру. Я уверен, что она знает секрет «. Нум осторожно повернулся на узком карнизе, следя за тем, чтобы нога его не соскользнула с края в пропасть, и посмотрел на медвежью шкуру, закрывавшую вход в жилище Абахо.

« Когда-нибудь я буду жить здесь»— внезапно подумал он. — И Цилла всегда будет возле меня!»Нуму часто случалось заходить в пещеру Мудрого Старца, обычно для того, чтобы передать ему какое-нибудь кушанье, приготовленное Маммой для старика и его внучки. Но сейчас мальчик с изумлением вспомнил, что ни разу не осматривал жилища Главного Колдуна во время своих посещений. Он предпочитал играть с маленькой Циллой, вырезая для нее из дерева фигурки людей и животных.

Бросив через плечо взгляд в долину, Нум заметил, что на берегах осталось совсем немного народу. Рыбная ловля заканчивалась; женщины складывали свою работу: становилось слишком темно, чтобы шить. Циллы нигде не было видно.

« Она, верно, ушла в пещеру к Мамме, — подумал Нум. — Абахо обещал зайти к нам сегодня вечером. Цилла помогает матери готовить ужин «. Нум еще раз внимательно оглядел медвежью шкуру, словно никогда не видел ее раньше, и решил, что имеет право зайти ненадолго в эту пещеру, которая когда-нибудь все равно будет принадлежать ему. Повернувшись спиной к багровому закатному небу с фиолетовыми облаками, отороченными золотой каймой, и к далекой цепи вулканов, увенчанной зловещим султаном черного дыма, он решительным движением откинул медвежью шкуру и вошел в жилище Главного Колдуна.

Пещера была погружена во мрак, но в очаге тлело еще несколько головешек. Нум разгреб золу и подбросил в угасающий костер охапку сухих веток; они сразу вспыхнули ярким пламенем. Затем, стоя посреди пещеры, мальчик окинул ее пытливым взглядом.

Справа от входа, у стены, были сложены примитивные орудия труда и обычная хозяйственная утварь. Слева возвышались груды мехов, служивших одеждой и постелью. На воткнутых в расщелины каменных стен палочках висели пучки сухих трав и кожаные бурдюки с какими-то неизвестными жидкостями. В естественных нишах, расширенных и углубленных человеческой рукой, виднелись кучки белых камешков, похожих на морские раковины и разноцветные кремни — от совсем темных до светлых и почти прозрачных. Скелеты каких-то небольших зверьков свисали с потолка на тонких кожаных ремнях. Вокруг очага лежало несколько грубо обтесанных каменных глыб, служивших сиденьями. На широкой и плоской гранитной плите, опиравшейся на четыре других каменных обломка, были разложены вяленые форели, две куропатки и соты с медом диких пчел — приношения Мадаев Мудрому Старцу. Сухие ветки прогорели, и огонь костра снова стал слабеть. Нум бросил в очаг еще охапку хвороста. Пламя взметнулось ввысь, озарив ярким светом внутренность пещеры. Причудливые тени заплясали на неровных каменных стенах, в орбитах звериных черепов вспыхнули искры, придавая им видимость жизни.

Нум с боязливым любопытством наблюдал за ними некоторое время, после чего решил, что ему пора уходить. Он окинул прощальным взглядом пещеру и вдруг заметил в дальнем ее углу зияющее темное отверстие. Сперва мальчику показалось, что он ошибся, потому что никогда не замечал этого отверстия раньше. Но до сегодняшнего вечера он всегда приходил в пещеру только днем, и хотя медвежья шкура бывала в это время откинута, яркий солнечный свет не проникал в пещеру на такую глубину.

« Должно быть, это вроде того отверстия, что у нас в кладовке, — подумал Нум, — подземная отдушина, только и всего!»Вдруг сердце мальчика дрогнуло и забилось неровными толчками. Дерзкая догадка мелькнула в его мозгу.

« А что, если это вход в Священную Пещеру?»

Нум вернулся к очагу, разжег поярче огонь и подошел вплотную к темному углу. В глубине его, на уровне пола, открывался узкий проход, из которого тянуло сырым сквознячком. Нум просунул в отверстие кулак, потом всю руку до плеча. Пальцы его не встретили препятствия: у ниши не было дна.