Мэри Стюарт - Последнее волшебство

Гвиневера. По преданию, у Артура было две жены, носившие это имя, – или даже три, хотя последний вариант, вероятно, является просто данью поэтическому пристрастию к круглым числам. Рассказ о похищении Гвиневеры Мельвасом (или Мелеагантом) содержится в средневековом стихотворном романе «Ланселот» Кретьена де Труа. Кретьен повествует о том, как Ланселот по мосту-мечу проникает в полый холм – жилище фей. Этот рассказ представляет собой одну из фантазий на древнюю тему похищения, к числу которых относятся, например, сюжеты об Аиде и Персефоне или об Орфее и Эвридике.

Как следует из средневековых сказаний, Гвиневера обязательно подвергалась похищениям, и всякий раз ее обязательно освобождал Ланселот. Современный читатель может проследить, откуда пошел в литературе образ похищаемой королевы. Средневековые певцы находили для себя в короле Артуре и его дворе богатейший источник мотивов, и со временем вокруг центральных персонажей сформировались целые серии сюжетов, совсем как в телевизионных сериалах в наше время. Сам Артур в них постепенно отодвигается на задний план, а вперед выходят новые герои: Ланселот, Тристрам, Гавейн, Герейнт. Ланселот, образ полностью вымышленный (и на несколько веков более поздний, чем собственно Артуровский материал), стал играть роль возлюбленного королевы, без которого немыслимы средневековые романы с их куртуазной любовью.

Однако соблазнительно предположить, что первоначальный рассказ о похищении, в котором фигурируют Гвиневера и Мельвас, был основан на реальном событии. Бесспорно, что Мельвас существовал на самом деле, а археологические находки указывают на то, что в соответствующий период неподалеку от Гластонбери и прямо на горе Тор стояло несколько крепостей. В моем пересказе функции Ланселота выполняет Бедуир, чье имя сопрягалось с именем Артура задолго до появления Ланселота. При создании образа Гвиневеры, какой она здесь получилась, я, мне кажется, испытывала влияние чосеровской «неверной» Хризеиды.

Вивиана (Ниниана, Нимуэ). Точно так же, на мой взгляд, совершенно необязательно приписывать «неверность» возлюбленной Мерлина Вивиане. Мотив предательства в этой легенде появляется просто потому, что иначе трудно объяснить смерть или исчезновение такого могущественного волшебника. Моя версия этой истории основана на предании, сохранившемся кое-где в Летней стране и до наших дней. Его записали в Уилтшире и прислали мне много лет назад. Согласно этой версии, Мерлин, почувствовав приближение старости, захотел передать свою магическую силу кому-нибудь, кто будет после его смерти советчиком Артура. Выбор его пал на Вивиану, которая была его способнейшей ученицей. В таком изложении не страдает достоинство «великого волшебника», а заодно и здравый смысл и, кроме того, становится понятным, почему Вивиана впоследствии пользовалась таким влиянием на Артура. А иначе король, конечно, не приблизил бы ее к себе и не принял бы от нее помощи в борьбе со своими врагами.

Ниниан. Эпизод с мальчиком Нинианом был мне тоже подсказан текстом «Vita Merlini». В одном месте там рассказывается, как Мерлин видит отрока, покупающего себе сандалии и ремешки, чтобы их чинить, когда порвутся. А Мерлин знает, что сандалии отроку не понадобятся, так как он в тот же день утонет.

Сердик Элезинг. В «Англосаксонской хронике» повествуется, как Сердик и сын его Синрик на пяти кораблях высадились в Сердик-оре. Сердик был Элезинг (то есть сын Элезы, или Эозы). Датировано это событие 494 годом.

При всех сомнениях в достоверности дат и мест первых завоеваний Сердика (считается, что Сердик-ора – это современный Нетли вблизи Саутгемптона) все хроники сходятся в том, что именно он был основателем первой западносаксонской монархии, к которому возводил свое происхождение Альфред Великий. О Сердике и о переменах в похоронных обрядах, упоминаемых Герейнтом, см. «Историю англосаксов» Ходжкина, том I, раздел IV.

Ллуд-Нуата, или Ноденс. Святилище Ноденса можно и по сей день видеть в Лиднее (Глостершир).

Песнь Мерлина. Текст песни «Тот, кто одинок» основан на англосаксонской поэме «Странник».

И наконец, приношу извинения за все пробелы в моих знаниях по этому обширному предмету и m огу только сказать, перефразируя то, что написали Х. М. и Н. К. Чэдвики в предисловии к своей работе «Рост английской литературы»: «Если бы я вздумала прочесть больше, то никогда бы не закончила этой книги». Мало того, если бы я только знала, как много об этом написано, то никогда бы не отважилась взяться за такую тему. Вот почему я даже не могу перечислить все авторитеты, к которым прибегала. A только могу смиренно надеяться, что моя трилогия о Мерлине послужит отправной точкой для какого-нибудь энтузиаста.