Эмилио Сальгари - Два тигра

Манти молча смотрел на бенгальца несколько мгновений, потом сказал:

— Если ты надеешься узнать от меня, где твоя дочь, ты ошибаешься. Можешь убить меня, но этого я не скажу.

— Это твое последнее слово?

— Да.

— Хорошо; сейчас мы это проверим.

Он обернулся к Сандокану и обменялся с ним вполголоса несколькими словами.

— Ты думаешь? — спросил Тигр Малайзии с жестом сомнения.

— Ты увидишь, он долго не продержится.

— Ну что ж, делать нечего.

Услышав их разговор, манти побледнел, и лоб его покрылся холодным потом.

— Что ты хочешь со мной сделать? — спросил он сдавленным голосом.

— Сейчас узнаешь.

Сандокан подал знак, и малаец Самбильонг, который уже знал, что делать, направился к большому тамариндовому дереву, возвышавшемуся в тридцати шагах в ограде старинной разрушенной пагоды. В руке он держал длинную веревку с петлей на конце. Он перебросил ее через толстую ветвь над своей головой и спустил петлю до земли.

Тем временем несколько матросов крепко связали манти руки за спиной и провели под мышками две тонкие прочные веревки.

Старик не оказывал никакого сопротивления, однако лицо его выражало сильный страх. Крупные капли пота текли с морщинистого лба, сильная дрожь сотрясала худое тело. Должно быть, он догадался, какая жестокая пытка его ожидает.

— Так ты будешь говорить? — спросил, приближаясь к нему, Тремаль-Найк.

Старик бросил на него яростный взгляд и выдавил: «Нет… «

— Подумай, ведь ты все равно нам расскажешь все, что мы пожелаем узнать. Не лучше ли сразу сделать это?

— Я скорее умру.

— Тогда мы велим тебя подвесить.

— Кое-кто отомстит за мою смерть.

— Мстители твои далеко. Им никак не успеть.

— Когда-нибудь Суйод-хан доберется до вас. Тогда вы все испытаете на своей шее крепкие объятия аркана.

— Не смеши, старик. Мы не боимся вашей Кали и ваших арканов. Так ты не скажешь, где находится Суйод-хан и где спрятана моя дочь?

— Спроси об этом у воды Ганга, — усмехнулся манти.

— Ну что ж, тогда начинайте.

Четверо малайцев поволокли старика к дереву. Самбильонг захлестнул ему петлю вокруг тела и крикнул своим:

— Давайте!

Малайцы схватились за другой конец каната и приподняли манти на пару метров.

Несчастный испустил вопль ужаса. Петля под тяжестью тела так сжала его, что веревка врезалась в мясо.

Все, включая Янеса и Сандокана, собрались вокруг дерева и смотрели на пытку молча. Португалец достал свою неизменную сигарету и неторопливо ее раскурил.

— Подтолкните его, — холодно приказал матросам Тремаль-Найк. — Дайте ему покачаться. Пусть он погромче споет.

Пираты встали рядом с висящим колдуном и сильно толкнули его сначала в одну, а затем в другую сторону. Манти сжал зубы, чтобы не закричать, но видно было, чего ему это стоит. Глаза вылезали у него из орбит, он страшно задыхался, поскольку в сдавленные легкие воздух не проходил.

От нового толчка узел проник еще глубже в тело, и старик не мог сдержать воплей боли.

— Хватит! — крикнул он хрипло. — Хватит… негодяи.

— Будешь говорить? — спросил Тремаль-Найк, подходя к нему.

— Да… да… я скажу все, что… вы хотите… знать… но вели снять… петлю… Я задыхаюсь…

— Если ты передумаешь, мне придется снова начать пытку.

Он велел остановить раскачивание, потом снова спросил:

— Где Суйод-хан? Пока ты не скажешь, я не сниму с тебя петлю.

Манти мучительно колебался, но это продолжалось недолго. Он уже чувствовал, что не сможет сопротивляться страшному мучению, изобретенному дьявольской фантазией его соотечественников.

— Я скажу тебе, — простонал он с гримасой страдания.

— Говори быстро.

— В Раймангале.

— В древних подземельях?

— Да… да… хватит… убей меня…

— Еще один ответ, — продолжал неумолимый бенгалец. -Где они спрятали мою дочь?

— Она тоже… Дева… в Раймангале.

— Поклянись мне в этом твоей богиней.

— Клянусь в этом… Кали… довольно… не могу… больше.

— Опустите его! — приказал Тремаль-Найк.

— Он не выдержал этой пытки, — сказал Янес, бросая сигарету. — Дьяволы-индийцы могут дать сто очков старой испанской инквизиции.

Манти тут же опустили и освободили от веревок. Лицо его налилось кровью, он тяжело дышал. Вокруг живота у него остался синий рубец, кровоточивший в нескольких местах. Малайцам пришлось усадить его — несчастный не держался на ногах.

Тремаль-Найк подождал несколько минут, пока тот отдышался, потом сказал:

— Предупреждаю, что ты останешься в наших руках, пока мы не убедимся, что ты нас не обманываешь. Если ты сказал правду, мы освободим тебя и даже щедро наградим за твои признания, но если ты солгал, ты умрешь в страшных мучениях.

Лицо сидящего манти оставалось безучастным. Но в глазах сверкнула молния ненависти.

— Где вход в подземелье? По-прежнему у баньяна? — спросил Тремаль-Найк.

— Этого я не могу сказать, так как не был в Раймангале с тех пор как мы были разогнаны, — ответил манти. — Но думаю, что вход уже не там.

— Ты говоришь правду?

— Может быть, снова поклясться Кали?

— Если ты не возвращался в Раймангал, откуда ты знаешь, что моя дочь там?

— Мне сказали.

— Почему ее забрали у меня?

— Чтобы сделать из этой девочки Деву пагоды. Ты похитил у нас первую; Суйод-хан забрал у тебя дочь, так как в ее жилах кровь Ады Корихант.

— Сколько человек в Раймангале?

— Не очень много, — ответил манти.

— Еще одно слово, — прервал Сандокан. — У тугов есть корабли?

Старик бросил на него быстрый взгляд, стараясь угадать, чем вызван вопрос, потом сказал:

— Когда я был в Раймангале, там были только лодки. Но потом Суйод-хан мог купить корабль.

— Этот человек никогда не признается во всем, — сказал Янес Сандокану. — Впрочем, мы уже знаем достаточно и можем уходить, пока туги не вернулись с подкреплением.

— А вдова, что делать с ней?

— Я отправлю ее в свой дом, — сказал Тремаль-Найк. — Ей там будет лучше, чем у тугов.

— Тогда отправляемся, — сказал Янес. — Слоны уже прибыли в Кхари?

— Еще вчера, я уверен в этом.

— Как они, хороши?

— Прекрасные животные, приученные к охоте на тигров. Обошлись они дорого, но стоят этих затрат.

— Тогда едем охотиться в Сундарбан, — заключил Янес. — Посмотрим, стоят ли бенгальские тигры малайских.

Два матроса подняли манти на ноги, и отряд по знаку Сандокана покинул площадку, где на затухающих углях уже дотлевали кости покойного туга.

Обратный путь прошли без всяких приключений, и в два часа ночи экспедиция, увеличившись на манти и вдову, заняла места в шлюпках.

Возвращаться пришлось по течению, и вскоре все благополучно прибыли на борт судна. Манти заперли в трюме, для пущей предосторожности поставив там часового.