Эмилио Сальгари - Два тигра

— Да, если сможем найти слонов. Будь предельно осторожен, никто не должен знать о наших планах.

— Хорошо. Я постараюсь обмануть шпионов. Ты хочешь, чтобы Каммамури проводил вас?

— Нет, ни к чему. Мы оба вооружены, да и шлюпка совсем рядом.

Они снова обнялись, потом Сандокан и Янес спустились по лестнице в сопровождении Каммамури.

— Будьте начеку, — сказал тот, отпирая им дверь на улицу.

— Не бойся, — ответил Сандокан. — Мы не из тех, кого можно захватить врасплох.

Выйдя на улицу, они достали пистолеты и взвели курки.

— Смотри в оба, Янес, — сказал Сандокан.

— Смотрю, да только ничего не вижу дальше своего носа. Точно меня утопили в бочке со смолой. Самая подходящая ночь, чтобы устроить засаду!

Несколько мгновений они стояли посреди улицы, прислушиваясь к ночной тишине, и, убедившись, что вокруг ни шороха ни звука, направились к пристани форта Вильям. Инстинктивно они держались подальше от стен домов, и один смотрел все время направо, другой — налево. Через каждые пятнадцать-двадцать шагов они останавливались, чтобы оглянуться и прислушаться. Казалось, что следом кто-то крадется — быть может, тот человек, что прятался среди колонн возле дома Тремаль-Найка.

Но до конца улицы добрались без всяких происшествий и вышли на площадку перед фортом, где темнота уже была не такая густая.

— Вот и река, — сказал Сандокан.

— Я чувствую запах воды, — ответил Янес.

Они ускорили шаг, но не прошли и полпути к пристани, как неожиданно рухнули один на другого.

— Ах, канальи! — закричал Сандокан. — Это стальная проволока натянута у нас на дороге.

В тот же миг несколько человек, прятавшиеся в кустах, бросились к ним. В темноте над их головой просвистело что-то невидимое.

— Не поднимайся — это аркан! — закричал Янес.

И оба разрядили свои пистолеты, выстрелив в сторону нападавших. Один упал, издав отчаянный крик, два других бросились наутек и тут же исчезли в темноте.

— Кто идет? — закричал часовой с бастиона.

Но они, опасаясь нового нападения, лежали молча, не двигаясь.

— Ушли, — сказал наконец Янес, приподнимаясь на локте. — Не очень-то храбры эти туги. Я уверен, что это душители Суйод-хана. Разбежались, как зайцы, при первых же выстрелах.

— Однако засада была хорошо подготовлена, — ответил Сандокан. — Опоздай мы разрядить пистолеты, они задушили бы нас. Вот она, проволока, которую натянули у нас под ногами.

— Пойдем посмотрим, жив ли тот негодяй.

— Он не шевелится.

— Может быть, притворяется мертвым.

Они поднялись, оглядываясь по сторонам, держа левую руку над головой, чтобы обезопасить себя от брошенного из темноты аркана. Упавший лежал в траве, обхватив голову руками и поджав ноги.

— Он получил пулю в голову, — сказал Сандокан, обнаружив, что лицо у того залито кровью.

— Это в самом деле туг?

— Каммамури говорил, что у них на груди есть особая татуировка. Отнесем его в шлюпку.

В отдалении послышался свист. Точно такой же ответил ему с улицы Дурумтолах.

— В шлюпку, — скомандовал Сандокан. — В шлюпку, и без промедления. У нас еще будет случай рассмотреть татуировку тугов.

Они выпрямились и быстро направились к реке. Во тьме опять раздался свист.

Шлюпка была на месте; трое матросов стояли рядом на берегу с ружьями наперевес.

— Это вы стреляли? — встревоженно спросил рулевой.

— Да, Рангари.

— Я понял, что стреляют из пистолетов Момпрачема. Мы уже хотели бежать вам на помощь.

— Ничего, все в порядке, — ответил Сандокан. — Тут никто не вертелся вокруг шлюпки?

— Нет, капитан.

— Ну, пора домой. На борт, мои тигрята!

Каждый занял свое место в шлюпке, и под удары весел она двинулась вверх по реке.

В тот же момент маленькая лодка, которая пряталась за кормой стоявшего на якоре парохода, бесшумно отделилась от его борта и двинулась вслед за ними.

На следующее утро, когда Янес и Сандокан, уже выспавшись, сидели в салоне за завтраком, вошел боцман, смуглый малаец, мускулистый и крепкий, как борец.

— Что тебе, Самбильонг? — спросил Сандокан, поднявшись. — Какое-нибудь известие от Тремаль-Найка?

— Нет, капитан. Тут один индиец просит пустить его на борт.

— Кто он?

— Говорит, что он манти.

— Что еще за манти?

— Что-то вроде колдуна, — сказал Янес, который бывал в Индии и знал местные обычаи.

— Он сказал, что ему нужно? — спросил Сандокан.

— Он пришел принести жертву богине Кали. Сегодня праздник этого божества, и такая жертва приносит удачу.

— Пошли его к дьяволу.

— Видите ли, капитан, он уже побывал на борту соседнего судна, и его сопровождает индус-полицейский. Он сказал, что не стоит отказывать этому манти, если мы не хотим неприятностей.

— Пусть он поднимется, Сандокан, — сказал Янес. — Проявим уважение к обычаям страны.

— Что это за человек? — спросил Сандокан.

— Старик, капитан, и очень величественный на вид.

— Хорошо, прикажи спустить трап.

Когда через несколько минут они вышли на палубу, манти был уже на борту, а полицейский остался в лодке в компании нескольких козочек, которые жалобно блеяли между ее бортов.

Как и сказал боцман, этот колдун был представительный старик с длинной седой бородой, спускавшейся на загорелую грудь, с резкими чертами лица и колючими черными глазами, сухо блестевшими из-под седых бровей.

На лбу, а также на руках, на груди и животе у него были заметны особые полоски: знак последователей Шивы. Его сухое тело прикрывала лишь набедренная повязка.

— Что ты хочешь? — спросил Сандокан по-английски.

— Принести в жертву козу в честь Кали-Гхат, ведь сегодня кончается ее праздник, — ответил колдун на том же языке.

— Но мы не индийцы.

Старик чуть прикрыл глаза и сделал удивленный жест.

— Кто же вы тогда?

— Это неважно, старик.

— Но вы приехали издалека?

— Пожалуй.

— Тогда я принесу жертву за ваше благополучное возвращение домой. Ни один экипаж, даже иностранный, не отказывает в этом манти. Никто не хочет его проклятия. Спроси у полицейского, который со мной.

— Ну хорошо, приступай, — махнул рукой Сандокан.

Старик взял из лодки маленькую черную козочку, достал из сумки кувшин с маслом и два кусочка дерева: один плоский с отверстием посередине, другой в виде палочки, слегка заостренной.

— Это священное дерево, — сказал он Янесу и Сандокану, которые наблюдали за его действиями.

Он вставил заостренную палочку в отверстие плоской деревяшки и при помощи кожаного ремня начал быстро ее вращать.

— Похоже, он добывает огонь, — сказал Сандокан.

— Священный огонь для жертвоприношения, — улыбаясь, ответил Янес. — Какие забавные суеверия у этих индийцев.

Через полминуты из дырки вырвалось пламя, и обе деревяшки загорелись, быстро запылав. Манти торжественно отвесил четыре поклона: сначала на восток, потом на запад, затем на юг и, наконец, на север — и заговорил нараспев молитвенным тоном: