Джеймс Купер - Избранные сочинения в 6 томах. Том 2

— Я не сказал бы, ваша честь, что Следопыт считает себя более неуязвимым, чем мы с вами, а только что этого человека пуля не берет. Мне часто приходилось видеть, как он управляется со своим ружьем, будто это пастушеский посох, когда пули градом сыплются вокруг, и как при самых невероятных обстоятельствах смерть обходит его стороной, — вот это и дает мне уверенность, что у провидения какие-то другие насчет него планы. А ведь если во владениях его величества есть человек, который заслуживает такой смерти, так это, конечно, Следопыт.

— Об этом не нам судить, сержант, — оборвал его майор, заметно помрачнев; видно, разговор этот навеял на него грусть. — Чем меньше мы будем этого касаться, тем лучше. Но удовлетворит ли вашу дочь — вы, кажется, назвали ее Мэйбл, — удовлетворит ли ее брак с, человеком, который только работает для армии, а не состоит на действительной службе? Ведь у него нет надежды на производство в чин!

— Он уже и так оставил за флагом всех других проводников, и слава его гремит по всей границе. Короче говоря, это дело решенное, ваша честь, а как вы изволили рассказать мне про господина Мюра, не откажите сообщить ему, что девушка, можно сказать, получила пожизненное назначение и приписана к другому полку.

— Ладно, ладно, дело ваше! Ну, а теперь, сержант Дунхем…

— Слушаюсь! — ответил сержант, вскакивая и становясь во фрунт.

— Вам известно, что я намерен на весь будущий месяц послать вас в район Тысячи Островов. Все наши обер-офицеры побывали этим летом в командировках — по крайней мере, те, что у меня на хорошем счету, — теперь ваш черед. Лейтенант Мюр, правда, рвется ехать, но он у нас числится квартирмейстером, и я не хочу нарушать установленный порядок. Вы уже отобрали людей?

— Все готово, ваша честь! Люди извещены, а с приехавшей вчера лодкой, слышно, пришло сообщение, что отряд на озере ждет не дождется, чтобы его сменили.

— Это верно, сержант, и вам надо выехать не позже чем послезавтра, если не завтра вечером. Я на вашем месте постарался бы отплыть в темноте.

— То же самое говорит и Джаспер, ваша честь, а молодому Джасперу Уэстерну я верю в этих делах, как никому другому.

— Молодому Джасперу — Пресная Вода? — переспросил майор, и на суровом его лице промелькнула улыбка. — Разве он с вами едет?

— А вы когда-нибудь слышали, ваша честь, чтобы «Резвый» выходил из порта без Джаспера Уэстерна?

— Это верно, но нет правила без исключения. За последние дни у нас в крепости появился, по моим наблюдениям, этакий бывалый моряк.

— Так точно, ваша честь, его зовут мастер Кэп, он ной шурин и сопровождал мою дочь.

— Так почему бы вам не поручить «Резвый» ему вместо Джаспера? Вашему шурину будет не безынтересно прокатиться по озеру, и вам не нужно будет с ним расставаться.

— Я как раз хотел просить разрешения у вашей чести взять его с собой, но только волонтером. Джасперу будет очень обидно, если мы без всякой причины снимем его с командования, а братец Кэп до того презирает пресную воду, что вряд ли захочет быть у нас за капитана.

— Ну что ж, сержант, оставляю все это на ваше усмотрение. Пусть куттер поведет Пресная Вода. Вы и Следопыта с собой берете?

— Если ваша честь не возражает. Там хватит дела обоим проводникам — и белому и индейцу.

— Пожалуй, вы правы. Итак, сержант, желаю вам удачи. И помните: когда оставите позицию, сройте тан все укрепления. К этому времени пост уже будет нам без надобности, если только мы не просчитались во всех наших планах. Слишком это опасная позиция, чтобы без нужды за нее держаться. А теперь можете идти.

Сержант отдал честь, лихо повернулся на каблуках и уже притворил за собой дверь, когда майор позвал его обратно:

— Да, вот еще что, совсем из головы вылетело: младшие офицеры просили меня устроить состязание в стрельбе, и я назначил его на завтра. «Допускаются все желающие, победителям будут розданы призы, — продолжал майор, уже читая по бумаге, — порошница, оправленная в серебро, и такая же кожаная фляжка, а также шелковый женский капор. Последний даст возможность победителю проявить галантность, преподнеся его своей дане сердца».

— Что ж, очень приятно, ваша честь, особливо для того, кто окажется победителем. А можно Следопыту участвовать?

— Как же мы можем запретить ему, если он сам вызовется! За последнее время я не вижу его на наших соревнованиях. Очевидно, он не находит здесь достойных соперников.

— В том-то и дело, майор Дункан. Следопыт честный малый, он знает, что во всей округе ни один стрелок за ним не угонится, и не хочет портить молодым людям удовольствие. По-моему, пусть он решает. Положимся на его деликатность, ваша честь. Я не знаю человека более совестливого.

— В данном случае придётся, сержант; время покажет, насколько он совестлив в других отношениях. Доброй вам ночи, Дунхем!

И сержант ушел, предоставив Дункана Лунди собственным размышлениям. Эти мысли были, видимо, отнюдь не неприятного свойства, о чем говорила улыбка, то и дело набегавшая на его лицо, которое обычно носило отпечаток угрюмой серьезности. Не прошло и получаса, как послышался стук в дверь. Майор сказал: «Войдите!» — и на пороге показался человек средних лет, в офицерском мундире, имевшем, однако, изрядно поношенный вид. Это и был Мюр, занимавший мысли майора.

— Я пришел, сэр, по вашему приказанию, узнать свою участь, — сказал квартирмейстер, выговаривая слова с резким шотландским акцентом и садясь на предложенный стул. — Представьте, майор, приезд этой девушки вызвал в гарнизоне не меньший переполох, чем появление французов под Тайем. Я еще не видел такой сокрушительной победы, одержанной за столь короткое время.

— Уж не вздумаете ли вы уверить меня, Дэйви, что ваше юное бесхитростное сердце после семидневного знакомства запылало огнем? На сей раз, сэр, вы превзошли самого себя. Это напоминает мне пресловутый шотландский эпизод из вашей биографии, когда пожар, занявшийся в вашем сердце, произвел в нем такие опустошения, что юным девам нетрудно было убедиться, чего стоит заключенное в нем горючее.

— Вы все шутите, майор Дункан! Вы, кажется, будете шутить, даже когда неприятель появится у ворот. Ну что дурного в том, если молодые люди предаются влечению сердца?

— Вы так часто предавались ему, Дэйви, что это, должно быть, утратило для вас прелесть новизны. Если считать тот неофициальный случай в Шотландии, когда вы были еще юношей, вы уже четыре раза познали прелести брака.

— Три раза, майор! Четвертый мне только предстоит.

Я еще не выполнил всей программы — нет, нет, всего лишь три раза!

— Очевидно, Дэйви, вы опускаете тот случай, когда дело у вас обошлось без церковного благословения?

— А чего ради я буду считать его, майор? Даже суд отказался признать этот брак, чего же вам еще надо? Известная вам женщина воспользовалась моей влюбчивостью, этой прискорбной слабостью моей натуры, и навязала мне контракт, впоследствии признанный незаконным.