Карл Май - Том 12 и 13. Сатана и Искариот (роман в трёх частях)

Итак, мы выполнили невозможное, точнее — то, что кажется невозможным каждому, кто не побывал в шкуре охотника в прерии Дикого Запада: втроем мы взяли в плен четырнадцать вооруженных врагов, к тому же сидевших на превосходных лошадях, однако практически не оказавших сопротивления. Могу с полной ответственностью утверждать, что проделать такое с четырнадцатью индейцами нам ни за что бы не удалось. Правда, хвалиться нам особенно-то было нечем, потому что легкую победу принесло заметное превосходство в вооружении. Чтобы убежать от нас, аюнам надо было бы взбунтоваться неожиданно и всем разом. Но, к нашему счастью, они были так поражены меткостью нашего оружия, так ошеломлены и так одурачены нами, что просто не смогли успеть принять нужное решение. Что уж говорить о его выполнении! Когда всех пленников связали и усадили на землю, Эмери спросил меня:

— Как же увезти бедуинов? Это будет, пожалуй, потруднее, чем взять их в плен.

— Ну, нет! Сначала я собирался послать тебя за солдатами, а Виннету со мной будет охранять пленных…

— Я поеду сейчас же!

— Подожди, дай мне сказать! Но теперь я полагаю, что это не нужно. Мы сами займемся их транспортировкой.

— Значит, они должны будут ехать верхом? Тогда один-другой могут удрать от нас, несмотря даже на то, что они связаны. Ты же не хотел никого убивать, а если кто-нибудь поскачет от нас, мы не сможем одновременно пуститься преследовать беглеца и охранять других!

— Они не ускачут! Каждый улед аюн поведет свою лошадь. Мы прицепим поводья к связанным за спиной рукам, так что пленник пойдет впереди, а его лошадь — за ним.

— Неплохо придумано. А если лошадь чего-нибудь испугается? Человек со связанными за спиной руками не сможет успокоить лошадь или усмирить ее.

— Этого ему совсем не надо будет делать. Мы-то втроем на что? Нам ведь в дороге делать будет нечего, вот и будем присматривать за лошадьми.

— Значит, вперед? До вечера осталось часа полтора. К счастью, мы за это время сможем достичь уорра, даже если эти парни пойдут пешком.

— Уорра? Какого уорра?

— Незадолго до того, как мы поехали тебя искать, проводник сказал, что сегодня мы должны добраться до уорра, пересекать который будем уже утром, и Крюгер-бей решил устроить лагерь в самом начале этого уорра.

— Ты знаешь туда дорогу?

— Мы обязательно попадем в это место, если отправимся отсюда прямо вперед.

Уорр — это усеянная скальными блоками пустыня. Песчаную пустыню бедуины обозначают словом «сахар», каменистую — «серир», пустынные горы — «джебель». Обитаемая пустыня получает название «фьяфи», тогда как ненаселенная местность называется «хала». Если пустыня поросла кустарником, то это «хайтья», а если там даже деревья растут, то это уже «хела».

Когда Эмери говорил о проводнике, он имел в виду солдата, пробравшегося через оцепление воинов улед аяр и доставившего послание в город Тунис. За это храбрец получил унтер-офицерский чин. А для того чтобы отыскать врагов, никакого проводника нам и не надо было; если же требовались какие-то пояснения о той или иной местности, то вполне достаточен был человек, знакомый с проходимыми местами, в которых он только недавно побывал.

Пленные были привязаны к своим лошадям так, как я сказал, и мы отправились в путь. Раненому перевязали руку, а шейх уже давно пришел в себя и хотя скрипел от возмущения зубами, но должен был покориться судьбе…

Глате — спасенная мною женщина — сказала, что она уже достаточно окрепла и может вместе со своим ребенком держаться в седле. Она поехала на одной из аюнских лошадей. Казалось, она больше не опасается за свою безопасность, поскольку с ее смертельными врагами, аюнами, мы обошлись далеко не по-дружески.

Мы трое, разумеется, ехали верхом, а нашим пленникам приходилось бежать рядом со своими лошадьми. Лошади аюнов не доставляли нам много хлопот. Эти послушные животные бедуинов ведут себя подобно собакам, которые покорно и с охотой следуют за своими хозяевами.

Солнце еще не достигло горизонта, как нам стали попадаться разбросанные повсюду большие и маленькие камни. Начался уорр, и чем дальше мы продвигались, тем крупнее и многочисленнее становились камни. Наконец мы увидели к югу от себя целый каменный массив; ночной переезд по подобной местности крайне неприятен, и мы смогли по достоинству оценить решение Крюгер-бея сделать остановку где-то в начале уорра.

Вскоре показался и сам лагерь, в котором царило большое оживление. Нас заметили; увидели также, что мы не одни, и множество любопытных высыпало навстречу; они были очень удивлены, когда услышали о случившемся; весть об этом быстро распространилась но лагерю.

Естественно, я обо всем доложил Крюгер-бею. Казалось, мое сообщение его не очень обрадовало, потому что он сказал:

— Вы трое совершили геройский поступок, да к тому же взяли в плен четырнадцать человек, но другой поворот событий был бы для меня куда приятнее.

— Другой поворот? Что вы имеете в виду?

— Теперь мы будем вынуждены таскать за собой этих пленных, а это может привести к большим неприятностям.

— Я так не думаю.

— Что вы имеете в виду?

— Они могут оказаться очень полезными при наших переговорах с аярами.

— Тогда, будьте добры, разъясните мне эту пользу, потому что я, честно говоря, этого не вижу!

— Улед аяр отказались платить подушную подать. Каким образом вы надеетесь вытребовать ее?

— Мы узнаем количество людей в племени: определим общее количество лошадей, коров, верблюдов, овец и коз.

— Значит, подушная подать будет выплачиваться скотом. Но весной было мало дождей, а в результате засухи неизвестно сколько животных пало. Стада уменьшились, и многие состоятельные кочевники превратились в бедных людей, бедняки же и вовсе стали нищими. Люди живут только тем, что дают им животные, иначе они пойдут грабить; сейчас они бедствуют. Они питали надежду, что Мохаммед эс-Садок-паша простит им в этом году налог или, по меньшей мере, снизит его; с этой просьбой они даже выслали послов к нему, но паша ничего не сделал. Со своих уменьшившихся стад кочевники будут вынуждены заплатить полный налог, отчего впадут в еще большую нужду. Это-то и ожесточило их; поэтому они и взбунтовались. И вот приходим мы, чтобы силой взыскать с них долг. Я Убежден, что они заплатили бы налог, если бы не понесли столь ощутимые потери. Вы не придерживаетесь такого же мнения?

— Пока что я согласен с вами! — кивнул он.

— Они просто не могут заплатить налог, иначе попадут в еще большую нужду и поэтому станут воевать не на жизнь, а на смерть. Численно аяры превосходят наших воинов. Если они победят, мы будем посрамлены и вынуждены будем возвращаться с позором. Этого мы не должны допустить!