Густав Эмар - Черная Птица

– Не бойтесь, я не желаю вам зла! – ответила она мне.

– Если вам нужна помощь, – сказала я, совсем забыв про свой страх, – то идите за мной, бедная женщина! Мои отец и мать добры и дадут вам все, что вам только нужно.

– Я не прошу милостыни, – возразила женщина грубым голосом, – и мне ничего не нужно. Я ищу вас уже несколько часов, чтобы дать вам добрый совет.

– Говорите, сударыня, я вас слушаю!

– Скажите вашему отцу, что есть люди, которые не забывают добра, и другие, более многочисленные, которые помнят только зло. Те, которых он пощадил, мечтают только о мести: это люди, которые жаждут крови и убийства. Но две женщины, только они одни, сохранили в своем сердце благодарность за благодеяния, забыв об оскорблении; я – одна из этих женщин. Пусть ваш отец будет настороже – ему угрожает ужасная опасность, ему и всей его семье. Нельзя терять ни минуты, если вы хотите спасти его и всех тех, кто вас любит. Прощайте, я исполнила мой долг, предупредив вас, но не могу сказать вам ничего больше. Торопитесь!

Проговорив последние слова, женщина быстро скрылась в кустарниках, из которых вышла, и я сейчас же поспешила к вашей хижине, вождь. Ведь я еще ребенок, быть может, мой отец и не поверит мне или подумает, что я слишком легко дала убедить себя этой незнакомой женщине и что опасность не так велика, как я говорю. Но вы – вождь, вы – воин, ваше слово имеет вес; и если вы скажете: «вот что произошло», – вам поверят!

– Хорошо, – ответил индеец с добродушной улыбкой. – Моя дочь молода, но у нее уже большая мудрость. Она хорошо сделала. Она поведет Черную Птицу в лес, вождь увидит след ноги женщины, пойдет по следу и откроет истину.

– Спасибо, вождь, это хорошо. А что мне надо делать?

– Моя дочь будет молчать, вождь заговорит, как только узнает все!

Люси обещала ничего не говорить, так как понимала важность хранить тайну при таких обстоятельствах. По просьбе вождя, она привела его на то самое место, где увидела незнакомую женщину. Черная Птица внимательно рассмотрел следы от ее ног и потом, поблагодарив девочку, сказал ей:

– Пускай моя дочь, Лесной Шиповник, возвращается в каменную хижину: вождь напал на след. Теперь все пойдет хорошо!

Ночь уже почти наступила, был час ужина. Ни кто не заметил долгого отсутствия Люси. Таким образом, ей не надо было отвечать на вопросы, которые, пожалуй, смутили бы ее, и она заняла за столом свое обычное место, не обнаруживая ни малейшего беспокойства. Казалось, ее ум еще более развился от совершившихся событий, и она сумела понять важное значение того, что, быть может, должно было скоро произойти.

Оставшись в лесу один, Черная Птица сейчас же пошел по следу незнакомой женщины, обнаруживая при этом то поразительное чутье и остроту зрения, которыми и обладают только американские краснокожие. Следы шли по направлению к Красной реке. Индеец переплыл реку и на другом берегу, с того места, где он нашел пирогу, спрятанную в дупле дерева и в которой женщина переплыла реку, снова пошел по ее следам. Они привели его в лагерь, маленькую деревушку, ночные огни которой он заметил еще издали. Черная Птица сделал значительный обход, чтобы никто не мог отгадать, с какой стороны он пришел, а затем решительным шагом направился прямо к лагерю.

Как он и подозревал, это был лагерь скваттеров. Число их можно было считать до шестидесяти, причем женщины и дети составляли по крайней мере половину. С ними были их пожитки, в изобилии провизия всякого рода, домашний скот; они были вооружены с ног до головы.

Женщина, по следам которой шел Черная Птица, вернулась в лагерь значительно раньше, чем краснокожий. Вождь, не показывая вида, что видит ее, спокойно уселся около одного из ночных огней; потом он спустил возле себя на землю свою сумку, открыл ее, достал оттуда кое-какую провизию и принялся есть, не заботясь, казалось, о том, что происходило вокруг него.

Все люди, находившиеся в лагере, принадлежали к белой расе, исключая нескольких негров. Они внимательно следили за поведением индейца, но не трогали его: таким образом поступают обыкновенно индейцы с путешественниками и переселенцами, которые встречаются им в пустынных местностях. Краснокожие, никогда не отказывая в гостеприимстве всем, кто ищет приюта в их хижинах, считают себя, не без основания, вправе ожидать того же и от белых. В конце концов их всегда принимают если не с радостью, то по крайней мере равнодушно; во всяком случае, им никогда не отказывают, если они хотят сесть или лечь возле ночного огня. Они приходят и уходят, и никто об этом не тревожится. Этот обычай гостеприимства в кочевой жизни так твердо установился, что приобрел, так сказать, силу закона для пустынных местностей, и всякий, кто бы попытался не следовать этому закону, заслужил бы негодование и презрение к себе всех своих товарищей.

Несколько скваттеров, один за другим, разместились около индейца. Один из них, старик, взял спустя несколько минут бутылку, выдолбленную из тыквы, откупорил ее, поднес ко рту и, порядочно отпив, протянул ее затем краснокожему, проговорив добродушным тоном:

– Хлебните глоточек, индеец! Ночь свежая, это согревает; это ведь виски!

– Спасибо! – ответил вождь, отклоняя бутылку.

– Как, вы отказываетесь? – с удивлением вскричал старик.

– Черная Птица – вождь команчей! – гордо произнес краснокожий.

– Ну, тогда другое дело! – сказал старик, отпивая вторично такую же обильную порцию, как и в первый раз. – Тогда это не стыдно.

– Мой старый отец не знал этого? – любезно ответил вождь.

Скваттер знал, что индейское племя команчей никогда не употребляет крепких спиртных напитков, почему и не должен был обидеться на отказ индейца выпить из его бутылки.

– Так вы из команчей? – переспросил он через минуту.

– Черная Птица – из команчей озер; он – вождь своего племени.

– Команчи озер – храбрые воины; я видел их на войне.

Индеец наклонил голову при этом лестном комплименте.

– Вождь возвращается к своему племени? – сказал старый скваттер.

– Пока еще нет! Черная Птица увидит свое племя только в полнолуние. Он охотится уже три лунных недели со своими молодыми людьми на бизона в землях кендиасов, союзников своего племени.

Наступило молчание. Старик задумался, а индеец набил свою трубку и закурил ее.

– Мой брат, вождь команчей, – снова заговорил скваттер равнодушным голосом, – друг плантаторов с реки Красной?

– Воин краснокожий – не друг плантаторов, мой старый отец хорошо знает это!

– Это правда. Плантаторы с их проклятыми новыми участками истребляют всю дичь, и краснокожие не могут больше находить пищу для своих жен и детей.

Индеец опустил голову, и его взгляд сверкнул ненавистью. Этот ответ, хотя и немой, был достаточно многозначителен.