Андрей Ветер - Хребет Мира

Хэнксу велели спуститься на землю и усадили его перед входом в большую палатку. Откуда-то вкусно тянуло жареным мясом. Слева от Тима торчали из земли несколько высоких тонких палок, на их верхушках покачивались маленькие обручи из тонких прутиков, на каждом из которых была растянуты куски кожи, с которой свисали волосы. Хэнкс с ужасом понял, что это были скальпы. Он поспешно повернулся к жутким трофеям спиной и почувствовал, как вдоль позвоночника потекли струйки пота. Успокоившись немного, Тим принялся разглядывать стойбище. К своему немалому удивлению, он заметил, что женщин в лагере было мало, в основном на глаза попадались мужчины, и всё больше молодые.

Послышались выкрики, раздался топот копыт. Хэнкс опасливо посмотрел через плечо и увидел группу всадников. Первый из них (и как показалось Тиму — главный) принадлежал явно не к индейской расе: лицо его было обрамлено густой рыжей бородой.

— Белый человек! — радостно воскликнул Тим и бросился к бородачу. — Как здорово, что я встретил здесь белого человека!

Бородач спрыгнул с коня и остановился перед Хэнксом, глядя на него почти с удивлением.

— Разве я белый? — Он вытянул вперёд обе руки, одна из которых сжимала кнут. — Разве я белый? Моя кожа ничуть не светлее, чем у других здешних людей. — Бородач обвёл взглядом собравшихся вокруг индейцев и что-то сказал им. Все дружно засмеялись, показывая белые зубы. Бородач вновь посмотрел на Хэнкса и злобно усмехнулся. — Ты видишь, моих воинов очень развеселила твоя шутка.

— Какая шутка? — не понял Тим.

— Я объяснил им, что ты назвал меня белым.

— Наверное, я не совсем точно выразился, сэр, — смутился Тим. — Вы, конечно, отменно прокоптились на солнце, ваша кожа гораздо темнее моей. Я не спорю. Я просто хотел сказать, что рад видеть здесь белого… то есть человека… неиндейца , одним словом…

Бородач шагнул к Тиму и внезапно схватил его сильной рукой за горло.

— Бледнолицые знают меня под кличкой Северный Джек. Лакоты называют меня Пума. Здесь, — бородач обвёл свободной рукой лагерь, — десять типи [7] Т и п и — на лакотском языке так называлось любое жилище, в данном случае имеется в виду конусовидная индейская палатка. , это моё племя, и я являюсь вождём этой общины. Я пришёл сюда по зову Красного Облака, чтобы драться против Бледнолицых… А ты называешь меня белым человеком. Моим воинам смешно слышать такие слова, ведь им хорошо известно, сколько скальпов я срезал с голов белых людей [8] Маргарита Кэррингтон в своих мемуарах рассказала, что к концу сентября «Красное облако и Человек-Боящийся-Своих-Лошадей находились на берегу Языкововй Реки; на Пыльной Реке стояли общины Бизоньего Языка; Большебрюхие, Плохие Стрелы, Носящие-Кость-В-Носу и Кладущие-Мясо-В-Тарелку располагались близ Реки Большого Рога; к военным отрядам Лакотов примкнул Большой Шаман Арапахов и Северный Боб — белый человек, у которого не хватало одного большого пальца и который возглавлял общину из двадцати пяти палаток». О таинственном белом человеке, который объявил себя непримиримым врагом американских солдат и поднялся до положения вождя среди Лакотов, упоминает в письме и рядовой Хью Доран: «О нём ничего толком никто не знает. Говорят, что он беглый преступник, прижившийся много лет назад у индейцев. Он пользуется большой властью и водит против американской армии отряды дикарей». . Так что не называй меня белым. И я не переношу слова «сэр»… А теперь скажи мне, что ты тут делаешь? Зачем ты здесь?

— Я сбежал из форта, — проговорил Тим, когда стальная хватка бородача ослабла.

— Дезертир?

— Да. Больше не могу служить, устал от бесконечных понуканий.

Рыжебородый Пума отдал повод своего коня подошедшему мальчугану.

— Устал от понуканий? — усмехнулся Пума. — Да, тяжела доля раба. Все белые люди — рабы. Они порабощают одних, будучи рабами других. Без этого они не могут существовать… Я вижу, ты боишься. Ты не можешь понять, что у тебя тут за положение. Но не бойся за свою жизнь, дезертир. Я известен как непримиримый враг Бледнолицых, но в моём лагере не принято убивать пленников.

— Стало быть, я пленник?

— Зачем ты здесь? Зачем ты появился в этой стране? Зачем ты пошёл служить Синим Курткам, если тебе не нравится быть рабом? Ты появился в нашей стране, не будучи готов к здешней жизни. Ты сбежал от Синих Курток, но куда? Куда ты направишься? Ты ничего не знаешь тут. Ты не умеешь тут жить. — Пума замолчал и глаза его зловеще сощурились. — Ты не индеец. Я отвезу тебя из лагеря и оставлю тебе нож. Живи, если сумеешь выжить.

— Но ты и сам не индеец, — возразил было Тим.

— Не проверяй моего терпения, дезертир, — оборвал его Пума, — или же все твои тревоги закончатся сейчас же… Я вывезу тебя подальше. У тебя будет возможность разобраться в самом себе. У тебя будет возможность доказать себе, стоишь ты чего-нибудь или нет.

— Это жестоко. Ты обрекаешь меня на гибель.

— Дезертир, ты должен был погибнуть там, где тебя схватили мои воины, — мрачно заявил бородач, тряхнув рыжими космами. — Они решили, что ты надумал присоединиться к нам. Но я вижу, что у тебя нет этого в мыслях.

— Может быть, я ещё подумаю…

— До утра… Но если ты останешься со мной, то тебе придётся стрелять в тех, кто сейчас строит форт. Иначе тебе нечего делать в моём племени…

«15 июля 1866. Несмотря на воскресный день, утром начали разметку будущего форта. Палатки поставлены так, как в будущем должны будут расположены вдоль улицы деревянные строения. К двенадцати дня вид лагеря был уже такой, будто строительство кипело тут уже не меньше двух недель.

Вечером я слышала, как солдаты ворчали между собой, мол, офицерьё развлекается, пудинги наворачивает, ананасы консервированные. Конечно, это так. Мой Тим тоже ни разу даже не пробовал ананаса. Чем он питается сейчас, да и жив ли он? Впрочем, какое мне до него дело. Он меня бросил, повёл себя как самый ничтожный предатель.

Сара Мэтьюс (одна из служанок) выносит иногда солдатам остатки с офицерского стола после ужина и продаёт недоеденные пироги, торты и ананасы. Деньги, разумеется, оставляет себе. Сегодня она призналась мне, что за кусок выпечки берёт с людей по пятьдесят центов! Если так пойдёт дальше, то она вернётся весной домой настоящей богачкой. Конечно, дурно брать с рядовых солдат такие деньги, но раз они хотят платить, то пусть платят. Они знали, в чём заключается служба. А если не знали, то поступили глупо, нацепив на себя мундир.

16 июля. В полдень, появилось несколько индейцев на горе. Показали белый флаг и, дождавшись приглашения спуститься, медленно поехали вниз. Их оказалось в общей сложности около сорока человек, все Шайены. В спешном порядке ставились гостевые палатки. Стол был накрыт американским флагом, вдоль стола рядком поставили стулья. Все наши торопливо кинулись наряжаться в торжественные наряды, как женщины, так и мужчины. Оркестр грянул приветственный марш.