Андрей Ветер - Хребет Мира

Она наступила на нижнюю перекладину и взялась обеими руками за верхнюю. В ту же секунду мускулистые тени затянули ремни на её запястьях и привязали её к верхней перекладине. Она растерянно оглянулась. По толпе дикарей прокатился возглас одобрения [20] Важнейшей особенностью жертвоприношения Большой Звезде было то, что предназначенная воинственному божеству женщина должна была взобраться на шесты без принуждения. Именно по этой причине с женщиной все вели себя ласково и заботливо. Поуни старались сделать так, чтобы жертва ни в коем случае не заподозрила, какая участь её ожидает. .

Тут же перед глазами вспыхнуло пламя: кто-то взмахнул горящей палкой, поднёс её под закинутые вверх руки Эмили, затем опустил огонь к её паху, но не причинил вреда. Не успел человек с огнём отступить, как перед ней возник мужчина с натянутым луком. Стрела с оглушительным звуком распорола воздух, и к изумлению Эмили, ударила её под налитую левую грудь. Наконечник без труда проткнул кожу, проник сквозь мышечные ткани и глубоко вонзился в сердце.

Эмили разглядела свои качнувшиеся золотые волосы, затем в поле зрения попали стоящие на её голове перья, после этого увидела свой затылок, и с удивлением поняла, что её взор падал на всё откуда-то сверху.

К привязанной женской фигуре стремительно бросился, издав воинственный клич, мужчина с зажатым в руке ножом с кремнёвым наконечником. Он нанёс неподвижному телу быстрый удар в левую грудь, и Эмили ясно различила открывшуюся ранку повыше напружинившегося соска. Индеец быстрым движением опустил в ранку пальцы и вымазал своё лицо кровью жертвы. Следом за ним к ней подбежал другой человек, держа в вытянутых руках большой кусок сырого мяса, только что отрезанного от туши бизона. Он подставил мясо под пробитую женскую грудь и стал ждать, чтобы кровь капнула на него. Ранка была крохотной, и кровь текла лениво. Сквозь взволнованную толпу дикарей продрался бритоголовый воин с палицей в сильных руках и принялся прыгать перед привязанным женским телом, размахивая тяжёлым оружием.

Эмили почувствовала, как от его движений возник ветер и стал поднимать её наверх. Она никак не могла взять в толк, что с ней происходило, откуда она смотрела, почему вздымалась к небу, хотя стояла на земле, с привязанными к верхней перекладине руками, открытая для всеобщего обозрения, с пробитой грудью…

Она парила над деревней Скирей, продолжая, как зачарованная, вглядываться в происходящее под ней. Она видела танцующего вокруг костра шамана, видела качающиеся крылья совы на его спине. Её глаза прощупали каждую фигуру в толпе, и теперь она поняла, что все эти человеческие существа ждали её смерти. Дикари обступили мёртвое тело со всех сторон, словно пёстрая лавина обтекла крохотный островок. И вдруг все стали поднимать луки и стрелять в спину обмякшего женского тела. Они стреляли бесконечно долго, стреляли все — мужчины, женщины, дети. Самым маленьким матери помогали натянуть лук, но старались сделать так, чтобы ребёнок сам направил стрелу. Всё племя должно было приобщиться к убийству, все должны были участвовать в кровавом подношении Большой Звезде.

Когда на спине золотоволосой женщины не осталось ни единого свободного сантиметра, и она стала похожа на ощетинившегося дикобраза, Скири остановились. Дело свершилось. Главный шаман крикнул соплеменникам, чтобы они отступили и оставили жертву в одиночестве. Толпа отхлынула, всё ещё полная возбуждения, всё ещё размахивая луками и стрелами над головами.

Эмили отвела взор и взмыла к облакам. Далеко у горизонта, который сейчас вовсе не казался ей далёким, стелилась тёмная масса. Из её подвижных недр проявлялись конусы индейских палаток, иногда тающие, иногда сливающиеся в единую мягкую тень. Очертания людей скользили над землёй, двигаясь кругами. Временами они сплетались в цепь и делались похожими на колышущиеся кроны деревьев, затем рассыпались и вновь становились человекоподобными, но после опять теряли свой облик и становились обыкновенными облаками. Эмили летела к ним, не испытывая страха. Теперь она была такой же мягкой тучкой…

Сентябрь — октябрь 1996

Портлэнд— Редвуд

Сент-Луис. 3 октября 1831 года.

Военному министру

Сэр! В ответ на Ваше письмо от 9 сентября с вопросами о пушной торговле я имею честь заявить, что мои личные знания и наблюдения позволяют мне сообщить Вам сведения по целому ряду интересующих Вас вопросов, касающихся торговли близ Скалистых Гор и к западу от них. Впервые я поехал к Скалистым Горам с целью заняться меховой торговлей в 1822 году; с тех пор я был постоянно связан с этим делом либо в верховьях Миссури, либо в районе Скалистых Гор. Дважды я переходил на другую сторону хребта и увидел все многочисленные формы торговых операций с индейцами. В 1822 году я служил клерком в экспедиции, возглавляемой Иммелом и Джонсом из Миссурийской Пушной Компании. Мне посчастливилось быть одним из тех, кто остался жив после того, как на берегу Жёлтого Камня на нас напали, ограбили и устроили нам настоящую резню Черноногие. обстоятельства той атаки указывают на опасную сторону нашего дела. Примерно за двенадцать дней до этого события мы встретились с группой индейцев, среди которых были только воины, никаких женщин и детей. Некоторые ехали верхом, некоторые шли пешком. Их провизию и мокасины везли собаки на своих спинах. Нас было двадцать девять человек, все прекрасно вооружённые. Мы везли почти двадцать тюков пушнины. Мы мирно пообщались, любезно поднесли им кое-какие подарки и расстались самым дружеским образом. И всё же мы подозревали, что они могли коварно обмануть нас, поэтому мы двинулись с Трёх Притоков Миссури к Жёлтому Камню, к месту рандеву. На двенадцатый день около четырёхсот индейцев устроили нам засаду у подножия гор на границе с рекой. Вероятно, они получили о нас необходимые сведения от тех индейцев, которых мы повстречали ранее. Мы рассеялись почти на полмили вдоль реки. Семеро погибли, четверо получили ранения. Мы растеряли все наши вещи, пушнину, лошадей и капканы. Это было моё первое соприкосновение с опасной стороной торгового дела. Я спасся тем, что пробежал добрых семь миль по прерии, преследуемый только пешими разбойниками. Ночью я возвратился к месту бойни. Оказалось, что дикари стали там лагерем, и я потихоньку ушёл подальше, дабы не подвергать себя опасности. Меня приютила группа индейцев Вороньего Племени, с которыми я повстречался ближе к следующему вечеру. Два моих компаньона были позже предательски убиты… Следующей весной меня ограбили индейцы-Вороны — те самые люди, среди которых я провёл целую зиму и которым делал всяческие подарки и вообще был с ними в наилучших отношениях. Однако стоило им повстречать меня, когда я был совершенно один, они без колебаний отобрали у меня абсолютно всё, даже порох и свинец, предназначенный для моего личного пользования. После того меня грабили ещё дважды, и последний случай произошёл почти на том же месте, что и самый первый раз. Так что мне хорошо знакомы опасности торговли.