Карл Май - Сатана и Искариот. Части первая и вторая

— Не отправить, а отвезти туда.

— Это еще удобнее. И дорого обойдется мне путешествие?

— Вы не потратите ни сентаво. За все заплачу я. Если вы согласитесь, то сразу же освобождаетесь от любых расходов; я даже готов выплатить вам prenda [23] Задаток (исп.). . Асьендеро — мой друг. Его зовут Тимотео Пручильо, он владеет асиендой Арройо.

— Где же она находится?

— По другую сторону от городка Урес. Отсюда надо добраться морем до Лобоса, а оттуда к поместью ведет отличная дорога. Это будет короткое и очень приятное путешествие, во время которого вы встретите много интересного и поучительного, тем более, что там соберется многочисленное общество из ваших родных краев.

— Как это? Люди с моей родины?

— Да, из Пруссии. Это ведь в Германии. Индеец не может стать надежным работником, поэтому здесь не хватает людей, пригодных для повседневного труда на асиенде. Вот поэтому сеньор Тимотео выписал людей из Германии. Их человек сорок, завтра они прибудут сюда, и многие привезут с собой жен и детей. Они подписали контракты, причем на таких условиях, что за короткое время могут стать зажиточными людьми. Асьендеро попросил меня встретить их здесь и отвезти в Лобос.

— Из какой части Германии они родом?

— В точности я не знаю, но предполагаю, что из Польши или Померании [24] «…из Польши или Померании» — западные земли современной Польши в XIX в. входили в состав Германии; Померания — бывшая немецкая провинция вдоль южного берега Балтийского моря с центром в городе Штеттине (совр. Щецин). Значительная ее часть после второй мировой войны отошла к Польше. Кобылин — старинный городок в Познанском воеводстве Республики Польша, насчитывавший в конце XIX в. около 2 тысяч жителей. . Помнится, мне говорили, что город, из окрестностей которого они едут, называется Цобили.

— Города с таким названием в Германии нет. Хм! Померания или Польша!.. Может быть, вы имели в виду город Кобылин?

— Да, да. Вы назвали его правильно… Наш агент посадил людей в Гамбурге на корабль. Большой океанский пароход высадил их в Сан-Франциско, где они пересели на небольшой парусник и завтра прибудут сюда. Судно зайдет в местный порт только для того, чтобы взять на борт меня. Если вы хотите все взвесить, могу вам дать время до завтрашнего утра. Если вы и тогда не дадите согласия, я беру свое предложение назад, а вы можете сидеть здесь, сколько вам понравится.

— А вдруг капитан согласится взять меня до Лобоса?

— Он этого не сделает даже за хорошую плату, потому что парусник нанят для перевозки одних только переселенцев. Капитан не может брать посторонних пассажиров. Ну, что тут еще раздумывать? С вашей стороны было бы безумием отклонить мое предложение.

Он выжидательно посмотрел на меня, убежденный, очевидно, в том, что получит утвердительный ответ. Я оказался в затруднительном положении. Мне хотелось заставить его всерьез сделать мне выгодное предложение, а потом высмеять его, но теперь я должен был отказаться от этого. Как еще я уеду отсюда? Уже по одной этой причине нельзя было отказывать мормону.

Но у меня был и еще один повод поехать с ним. Он ожидал моих соотечественников, привлеченных сюда каким-то контрактом. Уже это обстоятельство само по себе должно было пробудить к прибывающим повышенный интерес, но сюда добавилось еще кое-что: меня удивило, что мой путь должен был совпасть с их маршрутом. Я знал, что Урес, вблизи которого следовало искать асиенду, расположен на Рио-Сонора. Кратчайший и самый удобный путь отсюда вел к Эрмосильо, а дальше — вверх по реке Соноре. Мормон же хотел доставить их в Лобос, то есть на добрых тридцать лиг [25] Лига — здесь: старинная испанская мера длины, равная 5573 м. дальше. Дорогу оттуда по суше он мне, правда, описал как превосходную, но я, даже не зная ее, предполагал, что он пытается меня обмануть. И даже если он сказал правду, то сделал это по какой-то причине, известной лишь ему, а так как подобный объезд не делают люди, везущие с собой женщин и детей, то я вынужден был предположить, что о причине объезда они просто не знают. И вот мне пришла в голову мысль, что переселенцам грозит какая-то опасность. Но кто, кроме меня, может выявить ее и предупредить этих людей? Оставшись в Гуаймасе, я не смогу сделать это. Значит, я должен поехать с ними. Но как? Связывать себя письменным контрактом я не мог. Кроме того, мне, разумеется, казалось в высшей степени подозрительным то обстоятельство, что мормон, считавший меня опустившимся, ни на что не способным человеком, буквально навязывает такое лакомое местечко. Уже одно это предполагало какую-то тайную цель, которую я, к сожалению, никак не мог отгадать. Нужно было время, чтобы разобраться во всем. Поэтому на последнее замечание мормона я ответил:

— Вы правы, сеньор. С моей стороны было бы не просто глупостью, но и ужасной неблагодарностью отвергнуть вашу доброту. Я должен бы моментально согласиться, если бы не чувствовал себя обязанным основательно усомниться в вашем предложении.

— Вы мне не доверяете? Могу я узнать, что это за сомнение? Не выскажетесь ли?

— Конечно! Я еще никогда не занимался бухгалтерией и никогда не жил на асиенде. Стало быть, я сомневаюсь, что смогу удовлетворить запросам асьендеро.

— Да бросьте вы! — прервал он меня. — Я же сказал вам, что это воистину детская работа. Для вас она — игрушка. Вы будете просто учитывать, сколько чего собрано на полях и в апельсиновых садах и какую прибыль получил за это сеньор Тимотео. Еще будете записывать, сколько рождается жеребят и телят. Вот и все, что от вас потребуется.

— И за это я буду жить на всем готовом, да еще получать сотню песо в месяц?

— По меньшей мере — сотню!

— В таком случае, разумеется, можно было бы немедленно ударить по рукам, но я все же хотел бы сначала посмотреть, заслуживаю ли я этого доверия.

— Тем самым вы докажете свою принадлежность к немецкой нации. Как святой последнего дня, я выше всего ставлю страх перед Богом и честность, но немцы слишком уж педантичны в этом вопросе. Вы прямо-таки удивительные люди!

— Может быть, сеньор, но извольте заметить, что я не отвергаю ваши предложения. Я поеду с вами, но только тогда полностью свяжу себя, когда осознаю, что действительно заслуживаю те деньги, которые мне собираются платить.

— Это нелепость, но если вы не желаете иного, то сойдет и так. Ну, а как там у вас с кассой? Ведь на какие-то деньги вы сюда приехали. Поскольку вы поедете условно, то твердого договора у вас не будет, и я не обязан платить за вас. Все, что я могу в этих обстоятельствах вам предложить, так это бесплатный проезд на судне.

— Я доволен и этим. По счастью, у меня завалялось еще несколько песо, которых хватит, пожалуй, на то, чтобы добраться до асиенды.