Зейн Грей - Пограничный легион [сборник]

— Я все сделаю, — решительно заявил Том. — Но как доставить воду сюда? Вот что меня беспокоит.

— Вы должны ползти медленно, выбирая надежные прикрытия. Тут как раз будет ряд небольших камней. Думаю, все команчи у нас с флангов. Но, может быть, они попытаются окружить нас.

— Больше ничего? — отрывисто спросил Том.

Разведчик, по-видимому, не представлял, насколько опасную миссию взял на себя Том. Он считал, что это естественный поступок каждого. Он сам сделал бы то же самое, если бы мог. Ни разу в жизни Том не получал такого важного поручения. И это вселило отвагу в его сердце. Он почувствовал какую-то легкость и силу.

— На обратном пути не торопитесь, — продолжал Пилчэк. — И не сомневайтесь в исходе сражения. Мы справимся с краснокожими. Я думаю, что Старуэлл и Харкэуэй действовали энергично. Команчи великие наездники, но они не выдержат такого боя. И если бросятся на нас, то мы выиграем, а если этого не сделают, то мы все равно покончим с ними до заката солнца.

Милли Фэйр выехала из Спрэга, сидя между Джэттом и его женой на переднем сиденье повозки. Фоллонсби и Пруайт следовали за ними во второй повозке, а Кэтли — в третьей. Пока Милли еще видела жену и дочь Хэднолла, она махала им на прощание красным шарфом. Когда же друзья скрылись из виду, Милли медленно повернулась лицом к беспредельной, пустынной прерии… Сердце ее заныло, и она поникла головой. То, чего она боялась, произошло. Мужество, воодушевлявшее ее, когда она писала письмо Тому Доону, было вызвано любовью, а не надеждой, как казалось ей теперь.

— Милли, ты ведешь себя не совсем по-мужски, хоть и в мужской одежде, — сказал Джэтт, стараясь шутить. — Убирайся в повозку и ложись там!

Такое добродушие Джэтта было удивительным, и Милли была благодарна ему за это. Послушавшись его, она устроилась поудобнее в повозке на не разложенной еще постели. Но напускное добродушие Джэтта было только хитростью с целью удалить ее и начать тихую и серьезную беседу с женой. Милли могла бы услышать весь разговор или отрывки его, но ей это было неинтересно. Она была потрясена случившимся. Ведь она уже привыкла надеяться, что в будущем ее ждет счастье, и теперь не могла освоиться со своим новым и опасным положением.

Проходил час за часом, и казалось, что глухой, тихий голос Джэтта никогда не затихнет. В полдень Джэтт не сделал остановки, как это было принято среди охотников, и ехал до самого заката.

— Сорок миль, черт возьми! — с удовлетворением сказал он, наконец остановив лошадей.

Хотела этого Милли или нет, ей пришлось снова окунуться в прежнюю лагерную жизнь с ее заботами. Дым костра ел ей глаза и воскрешал ненавистные воспоминания.

Остальные повозки подъехали значительно позже. Милли снова увидела совиные глаза Фоллонсби и взгляд исподлобья уродливого Пруайта. Мужской костюм, подчеркивающий ее стройность и гибкость, очевидно, привлекал к ней взоры этих людей. Они, казалось, были загипнотизированы ею, как будто увидели в ней что-то новое. Ни тот, ни другой не заговаривали с ней, а Кэтли ласково кивнул головой.

Он казался более озабоченным, чем она привыкла его видеть. Вообще у нее создалось впечатление, что произошла какая-то перемена и в Джэтте, и во всех других, и в окружающей атмосфере.

Остановку сделали у одной из переправ через реку, где уже сотни охотников останавливались в этом году. И это заставило Джэтта ворчать и жаловаться на недостаток травы и сучьев для костра. Воды было сколько угодно, и она была холодная, чему путешественники были очень рады. У Джэтта появилась необычайная жажда, вероятно в результате его увлечения в Спрэге ромом.

— Принеси побольше воды для питья, — приказал он Милли.

Она взяла ведро и спустилась к берегу под высокие деревья, на которых шелестела зеленая листва. Кэтли поил лошадей у реки.

— Вижу, что вы идете, и думаю: кто этот мальчик? — засмеялся он. — Я и забыл о том, что вы переодеты.

— Я тоже забыла, — нерешительно ответила она. — Мне не нравится эти… эти штаны. Но я нахожу, Кэтли, что так мне удобнее ходить по лагерю.

— Нет ничего удивительного. Вам приходилось волочить за собой ваш подол… Давайте ваше ведро. Я наберу чистой воды.

Он вошел в реку дальше того места, где стояли лошади, и наполнил ведро.

— Нет ничего лучше, как выпить холодной воды после езды в такой жаркий день.

— Джэтт выпил почти все, что я уже приносила, и опять послал меня.

— У него все горит внутри от рома, — резко ответил Кэтли.

Милли ничего не могла ответить на это. Она поблагодарила его, взял ведро и вылила немного воды, чтобы не разлить ее по дороге.

— Милли, мне очень жаль, что вам пришлось вернуться обратно к Джэтту, — сказал Кэтли.

Она остановилась и оглянулась, удивленная его тоном. Милли вспомнила, что всегда считала его непохожим на остальных своих спутников.

— Вам жаль? Почему? — спросила она.

— Я знаком с лавочником в Спрэге. Он с Миссури. Он рассказал мне о вас и о вашем друге Томе Дооне.

— Он рассказал вам о… о… Томе! — запинаясь и внезапно покраснев, сказала Милли. — Откуда он знает это?

— От миссис Хэднолл, по его словам. Он, по-видимому, с интересом относится к вам. И его жена дружна с женой и дочерью Хэднолла. Как бы там ни было, он жалеет, что Джэтт увез вас. И я тоже жалею об этом.

Хотя Милли смутилась и опечалилась, услышав имя Тома, но не осталась глуха к сочувственным словам этого человека. Она постаралась овладеть своим волнением и быстро сообразила, что этот на вид суровый и угрюмый человек может помочь ей. Милли сразу решила привлечь его на свою сторону.

— И я тоже огорчена, Кэтли, — грустно сказала она, и искренние слезы покатились из ее глаз. — Я… я невеста Тома Доона… Я была… так… счастлива. А раньше я и не знала, что такое счастье… Теперь меня увезли. Джэтт — мой отчим. Я несовершеннолетняя и должна была ехать… Я очень боюсь его.

— Думаю, — сумрачно ответил Кэтли, — что у вас есть на то основания. Он поссорился с женой в Спрэге и хотел оставить ее там. Все они вчетвером много пили, ругались и дрались из-за денег, вырученных за шкуры.

— Умоляю вас, будьте моим другом! — обратилась к нему Милли. Тот взглянул на нее как бы не понимая, но в то же время сочувственно.

— Кэтли, — сказала она и, подойдя, тихо дотронулась до его руки, — была у вас когда-нибудь сестра или возлюбленная?

— Не было, иначе я был бы другим человеком, — горячо ответил он.

— Но вы не плохой человек, — быстро продолжала она.

— Я не плохой человек? Вы с ума сошли! Никогда хорошим не был. А теперь я вор и грабитель.

— О, так это правда? Джэтт ворует шкуры? Я чувствовала, что тут что-то неладно.

— Не говорите Джэтту, что я сказал вам это, — почти угрожающе проговорил он.