Карл Май - Наследники Виннету

Толпа перестала напирать, люди остановились.

Тателла-Сата спустился со своей площадки к мужественному пилоту. Я встал рядом с ним.

— Ты уже летал, не спросив у меня разрешения? — упрекнул шаман молодого человека. Но его лицо выражало большую радость и гордость.

— Я летал не для тебя и не для себя, — ответил юноша, — я сделал это для Олд Шеттерхэнда.

— И куда ты летал?

— В Долину Пещеры.

— Что там?

— Те, кто охраняли лошадей, в плену. Вход в пещеру так забит снесенными вниз камнями, что пока ни один человек не сможет пробраться к засыпанным. Их можно спасти только отсюда, сверху. Тателла-Сата, когда ты прикажешь, чтобы я три раза облетел гору и разыскал ключ к Королевским Могилам?

— Сегодня, — прозвучало в ответ.

— Благодарю тебя! Тогда это свершится ровно в полдень, когда солнце будет стоять прямо над нами. Но я не могу лететь один. Кто-то еще должен быть со мной, иначе «орел» улетит от меня, пока я буду искать ключ к разгадке тайны.

С этими словами он огляделся, отыскал глазами Вакона и других вождей и обратился к нему со словами:

— Взлететь туда со мной — риск, которого я не имею права требовать ни от кого, кто не решится сам. Ашта, твоя дочь, просила меня взять ее с собой. Ты позволишь?

Вакон испытующе посмотрел ему в лицо и серьезно сказал:

— Ты очень смел. Но знаешь ли ты, чего требуешь от меня?

— Да, — ответил Молодой Орел так же серьезно.

— Думаешь ли ты о последствиях, к которым приведет ваш совместный полет?

— Они мне известны. Ашта должна будет стать моей скво!

— А знаешь ли ты, что дар, который ты требуешь от меня, бесценен?

Молодой Орел слегка нахмурился и ответил:

— Разве я посмел бы пожелать такой подарок, если бы не знал его цены? И разве я не достоин ее?

Тут по лицу Вакона скользнула улыбка, и он громким голосом, чтобы слышали все, возвестил:

— Ты первый «Виннету», тебе суждено учить наш народ летать! Ты уже знаменитый вождь. Думаю, моя дочь сопроводит тебя в полете.

Вокруг раздались возгласы одобрения. Юноша забрался обратно в седло, взялся за рычаг, его «орел» забил крыльями и поднялся в воздух.

— Мы благодарим тебя оба, она и я — крикнул Молодой Орел. — Я совершу полет вместе с ней. Но прежде я должен сказать слово вождям, нашим противникам.

Он трижды облетел Утесы Дьявола, после чего приземлился туда, где находились Киктахан Шонка и его союзники. Молодой Орел держал перед собой «лекарства» вождей. То-Кей-Хун крикнул:

— Наши «лекарства»! Отдай их, иначе станешь вором!

— Вы правы, это ваши «лекарства»! — ответил Молодой Орел невозмутимо. — Но мы не украли их, а лишь сохранили. Над вами состоится суд, после которого будет видно, что делать с вами и с ними. Это Олд Шеттерхэнд взял «лекарства» у вас. А теперь он разрешил мне показать их вам. Для нас вы лжецы, грабители и убийцы, поэтому я оставляю их у себя.

— Уфф, уфф, уфф! — послышалось в ответ.

Но молодой индеец не обратил на это внимания. Его аппарат снова поднялся в воздух, трижды облетел вокруг утесов и исчез за Горой Лекарства.

Ровно в полдень Молодой Орел появился у горы Виннету с Аштой, своей невестой. Она сидела рядом с ним. Тысячи людей с замиранием сердца взирали на прекрасную пару.

Машина сделала три широких круга вокруг скалы. Потом стала набирать высоту, приближаясь к пику, чтобы приземлиться на одной из площадок. Нам было видно, что Молодой Орел остался внутри, чтобы удерживать машину в своей власти, а Ашта вышла и исчезла за выступом. Через некоторое время девушка вернулась и гигантская «птица» оторвалась от скалы и приземлилась на дорогу, где она уже стояла раньше. Я и Тателла-Сата, в сильном волнении, поспешили к молодым.

— Нашли? — был первый вопрос шамана.

— Да — ответил ликующий Молодой Орел. — Камень, а под ним вот эти две тарелки. — Он передал их нашему старому другу.

Это действительно были две маленькие глиняные тарелки, крепко склеенные друг с другом. Нам пришлось разбить их, чтобы добраться до содержимого. То был кусок сероватой блестящей материи. Развернув его, мы увидели, что он оказался картой, нарисованной нестирающейся краской. Едва Тателла-Сата бросил на нее взгляд, как тут же удовлетворенно воскликнул:

— Это ключ к разгадке! Точный путь от Горы Лекарства до вершины Горы Королевских Могил. Это великая и важная победа над тенями, с которыми до сих приходилось бороться красной расе! Теперь нам станет светлее. Завтра или послезавтра мы устроим экспедицию к Могилам Королей. Да будет всеобщая радость!

Мы с Тателла-Сатой поспешили в «замок», чтобы в библиотеке сравнить найденную карту с другими рисунками. Вечером Душенька сказала мне, что теперь все в порядке.

— Что в порядке? — не понял я.

— Наш Виннету, — ответила она, — не рухнувший и не каменный. Он появится на зеркале водопада, а рядом с ним — портреты Мары Дуриме и Тателла-Саты. Но я покажу их образы позже, когда мы будем спокойны за судьбу краснокожих, оставшихся в пещере. Нашему великолепному Виннету суждено олицетворять не страх, а спасение и счастье! Тебе это по душе?

— Все, что ты делаешь, ты делаешь с любовью, а значит, по душе мне. Давай пообедаем, а потом спустимся вниз. Я должен заглянуть в пещеру. Там до сих пор никого не откопали?!

Позже, оказавшись в пещере, я убедился, что люди трудились с необычайным усердием, но камней и земли оказалось столько, что работе не видно было ни конца ни края. Все силы были брошены на спасение засыпанных. Наконец сообщили, что скоро до них доберутся — слышен их стук. Мы подсчитали, что понадобится по меньшей мере еще час самоотверженного труда, поэтому я созвал всех дружественных вождей, чтобы под председательством Тателла-Саты принять решение о дальнейшей судьбе пленников.

Совет состоялся на нашей площадке, потому что она наверняка прослушивалась теми, чью судьбу мы решали. Я распорядился вести себя как можно серьезнее. В итоге мы решили: Саймон Белл и Эдвард Саммер будут уволены из комитета; Уильям Ивнинг и Антоний Пэпер — с позором изгнаны из города; Киктахан Шонка, Тусага Сарич, Тангуа и То-Кей-Хун станут к столбам пыток, а их «лекарства» предадут огню; младших вождей расстреляют, а оставшиеся в живых воины сдадут оружие и «лекарства» и смогут уйти куда хотят!

Приговор прозвучал жестоко, хотя никто из нас не желал никому зла. Все названные находились на Утесе Дьявола и вели себя совершенно тихо, хотя и слышали каждое наше слово. До нас не донеслось ни единого звука. Но после объявления приговора мы услышали, что наше решение было воспринято ими со всей серьезностью. Только Тангуа не разделял общей тревоги. Он был самым почтенным воином среди тех, кому мы только что вынесли приговор, и, похоже, думал лишь о сыне. Впрочем, мы сделали вид, будто и не знаем о тех страстях, что разыгрались на соседней площадке.